– Кайф, - вспоминал молодость Викт`ор, причмокивая соком.
– Порно, вино, весенний, прости, ветерок в окно и свобода. Хор-р-рошо!

Но свобода свободой, а природа требует своего - бабу требует она: от счастливых ночных сновидений у Витеньки затевались такие поллюции, что по утрам приходилось стирать простыни, замаранные гейзеровскими выбросами спермы.

– Девственником был, - признался Викт`ор, - до девятнадцати годков.

– А сколько сейчас, - задал щепетильный вопрос, - годков?

– Сорок.

Я поперхнулся от удивления и признался искренне, что мой старший товарищ хорошо сохранился и очень даже сохранился: лет так на тридцать. От такого непритворного заключения Викт`ор заметно вдохновился и даже решил нарушить свой антиалкогольный закон. Мы чокнулись рюмахами с "белыми аистенками" - и наставническая исповедь продолжилась.

Жизнь будущего дипломата изменил случай. Все произошло, как в кино про не нашу любовь. Мальчик был дома один: отдыхал после экзаменов, дуя винцо и смотря порно. И вдруг приходит Валечка Павловна - подруга матери, мол, та звонила из знойного Рио-де-Жанейро и беспокоилась о любимом и единственном сыне. Как ещё раньше заметил Витенька, мамина подружка была женщиной интересной, легкой на подъем и с активной жизненной позицией. Разумеется, Валечка Павловна решила убрать в квартире: во-о-он, пыль под кроватью. Для удобства попросила халатик - халатик не застегивался. Короче говоря, весеннюю ночку они провели вместе, неискушенный юноша и тертая в любви женщина. И какую ночку - феерическую! Витенька чувствовал себя спутником, запущенным на звездную орбиту, бортовые системы которого функционируют нормально - отлично, черт возьми, действуют они!

Утром, потерзавшись, юноша пришел к выводу, что в обладании взрослой женщины есть свой шарм, то бишь определенная острота чувств. Валечка же Павловна не испытывала никаких комплексов. Наоборот воодушевила словами: "Если не будешь дураком, с такой мордашкой и таким "скипетром", заживешь, как принц".

За поздним завтраком, пояснила, что женщина с годами начинает ценить секс куда больше, чем комфорт и богатства мира, и могут променять их на ночь с молодым партнером. "Хотя бы с тобой, мой милый", сказала на прощание.

Тайный их роман продолжался около года. И каждый брал свое: Витенька опыт, женщина - куски искрящегося счастья. В знак благодарности любовница преподносила любимчику дорогие подарки. Что поначалу напрягало того, да Валечка Павловна улыбалась: "Привыкай получать то, что заслужил".

Потом она убыла с мужем-дипломатом в долгую командировку, передав молоденького, быстро обучающего мальчика приятельнице. Та оказалась малосимпатичной, тучной, как туча, но с такими вакуумными губками... Это было что-то!.. За шоколадный минет тетка ещё и платила: как говорится, Россия - щедрая душа.

Во всяком случае, учась в МГИМО, юноша, грызущий гранит амурной науки, позволил себе купить автомобиль. После этого пошло - поехало. Как в прямом смысле, так и переносном.

Слушок о любвеобильном и способном love-boy быстро распространился в среде богатеньких матрон, у которых и деньга водилась, и душа горела от половых желаний, мужья же находились далече, в окопах холодной дипломатической войны.

– Я этих теток называл "мамочками", - признался Викт`ор.
– И накормят, и посюсюкают, и оближут, как пряник. Но главное: все почему-то стеснялись раздеваться передо мной - оставались в ночных рубашках с рюшечками. Прикинь, да, с рюшечками и ещё цвета отвратного - розового...

– Розовый, - пошутил я, - цвет непорочности.

– Б-р-р!
– поежился от воспоминаний дамский угодник.
– Этот цвет, мой друг, убивает всё - все сексуальные охоты. Видно, "мамули" считали: довольно пристроить мне подобный "стриптиз" и я буду искриться бенгальским огнем.

Мы выпили за то, чтобы cука-жизнь как можно меньше издевалась над тружениками сексодрома, и Викт`ор продолжил: позже зародился класс деловых женщин. Эти дамы при всем их внешнем лоске и подтянутости потрясающе раскованы в койке и в большинстве своем увлекаются садомазохизмом. Это и понятно: целый день такая бизнес-баба руководит мужиками, а вечером ей хочется здоровой разрядки. И мчится она туда, где можно, без проблем оголив задницу, подставить её под плетку.

– Это я тебе говорю, - занервничал Викт`ор, уловив на моем лице тень недоверия.
– Не представляешь, какие фантазерки и какие прихоти.
– И доверительно наклонился для неожиданного вывода: - Иногда кажется, все они... крези, - покрутил пальцем у виска, - сумасшедшие, ей-ей. Например, чтобы наставить рожки мужу такое удумают...

– Что?

Выслушав откровения искушенного селадона, понял: война меж полами ведется по всем законам боевого искусства. Одна подружка пихала муженька в не работающий холодильник и трахалась с хахалем на нем же, бытовом агрегате. Оказывается, такое положение вещей (и супруга) её необыкновенно воспламеняло. Другая утопистка непременно желала, чтобы ею владели с горящей свечкой на её же спине. Третья отдавалась только на балконе, сидя румяной попой на перилах. Четвертая заставляла супруга таиться под кроватью, чтобы в самую пикантную минуту...

– Да, - признался я, - есть всякие мечтательницы. Однажды такая хотела, чтобы я её в Царь-колоколе...

– И что?

– Там же экскурсии, - резонно заметил, - часто зарубежные.

Мы посмеялись и мой старший товарищ по общему делу заключил, что работа наша и опасна, и трудна, и вредна. Особенно, когда обслуживаешь коллектив гремучих гарпий. Мой рекорд, признался Казанова, шесть штук за раз. Трудился, мой юный друг, всю ночь, как стахановец, но это взаправду тяжело.

– У шлюшек случается и больше, - посмел заметить.