– И ты знаешь почему, Лихай, - утвердительно уточнил Аркей.

– Потому что некоторые принимают доброту за слабость, а снисходительность за вседозволенность, - поигрывая серебряным кубком, язвительно просветил оборотень.
– Оборотни, не только они, конечно, но они особенно, уважают только силу.

– Получается, мы опять возвращаемся к насилию, Лихай.

Оборотень узнал в интонации непререкаемую мягкую силу, заставляющую людей повиноваться, ту, что он увидел в Аркее еще тогда, в день их знакомства.

– Да, Арк, но насилию только по закону. Дай виновным почувствовать силу справедливого суда.

– Лихай Торхаш, я не знаю никого честнее и справедливее тебя. А потому назначаю тебя Председателем Судебной коллегии по делам оборотней.

Пока полковник от возмущения изображал ошпаренного глухонемого, принц хлопнул его по плечу и ушел на плац, окликая на ходу:

– Весь, пошли, разомнемся!

Глава сорок шестая, династия.

Редьярд все горячил и горячил коня, хотя тот давно уже шел галопом. В Ласурии доживала последние дни глубокая осень. Тяжелое свинцовое небо грудью легло на неприглядную землю, заглядывая в неглубокие темные лужи. Это время года король не любил. Вернее, в молодости он вовсе не задумывался о смене времен года, в зрелости думал о смене сезонов, только планируя военные походы или приурочивая расходы ко времени сбора податей. В старости у него появился не то чтобы досуг, или желание, но как-то само собой замечалось, что день становится короче, луга и поля пустеют, а в прозрачных лесах сереют скелетами голые деревья. Даже корабельные сосны угрюмо качали головой, как уставший подвыпивший старик. И Ред гнал коня дальше, туда, где синел древний еловый бор, не замечая холодного октябрьского ветра. Грудь горела, и он рванул подбитый мехом камзол, и опять пришпорил жеребца. Тот захрипел, вздернул голову, противясь, но снова покорился, прибавил ходу.

Король не знал, зачем бешено скачет туда, к ельнику. Что-то гнало его, как свора гонит волка. Конь пролетел еще немного и остановился, бока ходили ходуном, с морды падала пена. Ред наклонился, покаянно похлопал жеребца по мокрой шее. Выпрямился и не поверил глазам. На опушке, в нескольких локтях от него, стояла и смотрела на него лань. Ред тронул коня, и тот сделал несколько шагов навстречу. Огромные фиолетовые глаза смотрели спокойно, только чуть дрогнули мягкие уши, дернулся черный бархатный нос. Потом лань повернулась, легко прыгнула и исчезла, неслышно качнув еловой веткой.

– Эстель...
– беззвучно шепнул Редьярд.
– Эстель...

Хлестнул коня, прорываясь сквозь живую стену, отчаянно крича на ходу:

– Эстель! Эстель!

Тяжелые ветки били в лицо, острый сук стилетом ударил в бок коня. Жеребец встал на дыбы, шарахнулся, ломая молодые деревца. В груди у Редьярда затлел, разгораясь, уголь. На миг он ослабил поводья и конь, рванувшись, сбросил его и, словно испугавшись, ускакал. Хорошо приложившийся о землю Ред, помянув Аркаешевы тестикулы и прочие причиндалы, кряхтя, сел и отдышался. Странный порыв прошел, или его выбило ударом при падении.

– Как там? В березовой роще веселиться, в сосновом бору - Пресветлой молиться, а в еловом - удавиться?
– буркнул Редьярд, слушая мертвую тишину. Здесь, верно, было темно и летним полднем, сейчас же огромные ели обступили его, как тюремные стены и между верхушками серел кусочек неба.
– Как в колодце... Бл*дская скотина!

Чувствуя, как холод пробирается сквозь штаны к пояснице, король встал, наконец, оглянулся, определяя, в какую сторону двигаться, но далеко уйти не успел. Земля под корнями ельего патриарха зашевелилась и громадный старый секач заступил человеку дорогу.

– Что, зверюга?
– осторожно нащупывая на поясе ножны, заговорил Редьярд.
– Давай разойдемся спокойно. Ты здесь хозяин, понимаю. Я вот вообще король Ласурии, но я тебе уступлю. Уйду спокойно. Видишь? Ухожу, - говорил он, отступая.

Под сапог подвернулся то ли обломок толстой ветки, то ли камень, нога подвернулась, и Ред, пытаясь удержаться, взмахнул руками. Вепрь оценил движение как угрозу и бросился на человека.

После того, как начальнику стражи Невьянского замка доложили, что перед воротами стоит конь короля без всадника, немедленно были организованы поиски. По следу пустили собак, в киселе сумерек слышался лай, крики людей, мелькали огни. Прежде, чем ускакать, Бейли, подумав, вызвал по зеркалу полковника Форша рю Фринна.

Его высочество принца Колея, конечно же, во дворце не оказалось, а принц Аркей, выслушав, немедленно открыл портал в Невьянский замок, приказал оседлать коня и помчался следом за отрядом.

Короля как раз нашли, когда Аркей подъехал. Плясали огни факелов, возбужденно переговаривались стражники. Принц спешился, люди расступились. На изрытой истоптанной поляне в луже крови остывал секач-великан. В горле у него торчал королевский охотничий нож. Опираясь о тушу и откинув голову, сидел Редьярд с бледным лицом, хотя ран не теле видно не было.