– Фигня, ерунда то есть, - отвечал Весь, помогая девушке снять плащ.
– Командир дал нам пару советов. Легкотня. О, Армель! Ты такая... красивая!!!

Армель смущенно провела рукой по бирюзовому подолу и зарделась. Веслав наконец-то моргнул, галантно предложил даме руку и гордо ввел в зал окончательно смутившуюся подругу.

Распорядитель мерно постучал церемониальным жезлом и объявил первый танец.

Генерал рю Де Толли поклонился Ее Высочеству принцессе Бруни и предложил ей руку. Его Высочество принц Аркей пригласил принцессу Оридану, Его Высочество принц Колей, окинувший плотоядным взглядом предложенную дичь, изысканно поклонился пышногрудой красотке в пронзительно-лиловом. Бал начался.

Полонез сменялся мазуркой, экосез - бранли. Весь не отпускал Армель ни на минуту. Претенденты натыкались на Весев взгляд, как на нож, и благоразумно сворачивали к девицам без охраны. Рахен и Карс о чем-то долго препирались в углу, глядя на парочку, потом все же подошли.

Армель, не смотря на толчею в зале, узнала запах и невольно попятилась за спину Веслава.

– Мы, это, прощения просим, - смущенно начал Рахен.
– Мы тебя напугали, ну, тогда, ночью.

– Мы за Весем следили, - затараторил Карс.
– Хотели подшутить. Прощенья просим!

– Весь нам знаешь, как наподдал? Просто порвал!
– привел убойный аргумент Рахен.

Растерянная Армель стояла, слушала, и нюхала.

– Вы врете?
– недоверчиво спросила девушка, выходя из-за укрытия.
– Вы точно врете! Вы - друзья!
– обвинила Армель, тыча в заговорщиков изящным пальчиком.

– Песенка, послушай!
– вдохновенно начал Веслав.
– Все это недоразумение, которое... уже прошло!

– Вы..! Ты..!
– Армель ткнула Веся кулаком в печенку, и пока тот пытался начать дышать, пробежала мимо отшатнувшихся приятелей и скрылась в толпе.

В дамской комнате немногие посетительницы поправляли прическу и декольте, кто подтягивая вырез повыше, а кто - и опуская пониже, пока не видит бдительная матушка или тетушка. Армель плюхнулась на пуфик в углу, отдышалась и попробовала злиться. Однако злиться никак не выходило. При воспоминании о ночном происшествии и о Весевой заботе, хотелось улыбаться и хихикать, что она и сделала.

Оставшись одна, подошла и посмотрела в огромное зеркало. В раме отразилась красивая девушка с белыми косами, затейливо уложенными вокруг головы и восхитительном платье, по которому кружился листопад.

Сзади раздались непонятные шорохи и скрипы. Армель насторожилась. Шум усилился, Армель оглянулась. Резная чугунная решетка, закрывавшая отдушину под потолком, задрожала и с грохотом упала, разбившись вдребезги. От неожиданности Армель завизжала и отступила, наткнувшись на зеркало. За дверью раздался шум и голос Веся:

– Армель! Армель! Что с тобой?! Я сейчас войду!

И возмущенный женский голос:

– Как вы смеете, молодой человек! Это дамская комната!
– вслед за которым в комнату ворвались две вооруженные внушительных размеров ридикюлями матроны.

Из отдушины раздалось разочарованное шипение.

Выйдя из ставшим небезопасным укрытия, Армель улыбнулась стоявшему в карауле Весю и протянула руку.

Оркестр взял минутную паузу перед вальсом, по залу шелестели тихие разговоры и смех, как вдруг канонадой прогремел страшный грохот. Полускрытая лепниной чугунная решетка отдушины метко свалилась прямо на огромную напольную вазу, стоявшую в зале со времен постройки университета. От удара ваза взорвалась, как шутиха, рассыпаясь на мелкие осколки.

Кавалеры сомкнули ряды, защищая дам. Девицы попредприимчивее моментально определили, к кому в руки падать в обморок, и, разумеется, упали, бурно дыша и показывая соблазнительные ложбинки между колыхающимися полушариями. У особо одаренных особ шторм достигал пяти баллов.

Из отдушины послышалось удаляющееся шуршание.

Их Высочества обменялись обреченными понимающими взглядами. Озаренный догадкой Лихай Торхаш кивнул капитану Свонишу и оба вышли. Оркестр вновь заиграл, окруженные заботой и вниманием дамы приняли вертикальное положение и даже смогли вернуться к танцам. Происшествие постепенно было забыто.

Извлеченная из глубин университета крепкой рукой капитана, грязная и свалянная диверсантка была передана в руки закона. Закон выглядел точь-в-точь Красное Лихо в гневе. Закрыв от стыда глаза и прижав к телу уши, лапы и хвост, Рыська простилась со своей любовью. После такого позора на свадьбу можно было положить хвост дохлого бобра.

Глава тридцать вторая, в которой речь пойдет о любви.

Когда парни после отбоя азартно обсуждали женские достоинства, а еще больше прелести, и хвастались успехами, безбожно привирая и выдумывая, Весь всегда отмалчивался. На подначки он один раз высказался в том духе, что подобные разговоры недостойны его, как благородного человека и будущего офицера, а потом молча давал в ухо. Это все было, конечно, правильно и верно, но имело еще одну причину, тщательно им скрываемую. Дело в том, что делиться опытом, ни разу не поцеловав девчонку после полугода ухажерства, было как-то не очень. Что-то с этим надо было делать.