Справедливости ради отметим, что выбора, на самом деле, у оборотней не было.

Глава семнадцатая, о тяжелой женской доле и женском любопытстве.

Сегодня жены первого советника, по обыкновению, поднялись рано. Поплавали каждая в своей мраморной ванне, причесались, отполировали бархоткой ногти и ошейники, приладили напульсники и наколенники. Повздыхали, посоветовались, надели еще налокотники и нащиколотники, или как их там... Хорошо бы еще поясницу завязать, да кто ж позволит... Муж сегодня отправлялся в присутствие, разбирать доносы и отказывать просителям. Потом еще доклад асурху, и возможно, ужин во дворце, если высочайший соблаговолит. Жены должны были его туда доставить и забрать обратно. А пока 'обратно' не настало, покорно ждать своего господина. Для таких случаев во дворце была предусмотрена гостевая конюш..., то есть отстойник, тьфу ты! гостевые покои! Но в этот раз в качестве поощрения за хорошее поведение жены выхлопотали себе бонус.

Женщины вышли во дворик и с тоской вздохнули на паланкин. Обычный паланкин имел ножки как у скамейки или невысокого табурета, чтобы мужу было удобно влезать и вылезать. Жены поднимали его, как цирковые силачи толкают гири - на грудь и над головой. В случае с Первым советником, весившим больше своего жеребца Дракона... Да, у господина была лошадь, например, ездить на охоту, когда господин захочет. Конь же не виноват, что хозяин не хочет? Так вот, в случае с Первым советником поднять паланкин с ним от уровня пола было невозможно даже Дракону, не то, что женам. Поэтому у этих конкретных носилок ноги были на высоте плеч носильщиц. Подошла, подставила плечико, крякнула и понесла. Три жены сволОчь ан Третока не могли, даже если бы пожертвовали не здоровьем, жизнью. И своей, и ан Третока. Уроните-ка такое тело с высоты! Забрызгает все, что не задавит. К тому же, господин берег свое имущество. Поэтому его портшез кроме жен носили еще пять служанок. Служанки тоже должны были быть симпатичные и стройные, а не размером с забойщика на бойне, поэтому менялись часто, предпочитая после пары забегов с паланкином уволиться и найти другую работу или хотя бы господина полегче. Женам деваться было некуда - как говориться, 'ты - не голосуешь!'.

У дворца асурха жены остановились и подождали, пока откроют ворота. Вообще, Первый советник должен заходить через парадный вход, но аттракцион 'Самсан Данир ан Треток вылезает из портшеза' дворцовой площади не показывали. Этой чести удостаивался внутренний дворик. Во дворе к паланкину приставили раскладную лесенку с обитыми бархатом ступеньками, приехавшую на крыше. Из портшеза высунулся один башмак, второй, показался собственно организм. Организм потел, пыхтел и отдувался. Жены и служанки подхватили тело под локти и коленки и бережно опустили на пеструю плитку. Одернув халат и придав лицу значительность, Первый советник подобающе и толщине, и сану не торопясь продефилировал во дворец, милостиво отпустив женщин отдышаться и освежиться. Лошадям в таком состоянии воды бы не дали, но женам предложили по глоточку шербета. Поплескав на разгоряченные лица водой из фонтанчика, дамы, не теряя времени, отправились использовать вознаграждение.

Термы были гордостью и украшением Крей-Тон. Особенно Каракаллы, отделанные мрамором и богато украшенные мозаикой, скульптурами и тематическими бронзовыми панно. Термы, как и все столичные здания, были поделены на мужскую и женскую половину. Посещение терм женщинами и богатыми, и бедными было делом обычным. Для мужей даже считалось хорошим вложением оплатить для любимых жен курс массажа, обертываний и минеральных ванн. Туда-то и направились омолаживаться до подросткового состояния юные жены господина Самсана.

Дамы намеревались использовать термы, кроме прямого назначения, еще и в косвенных целях. Путем правильного применения женского ума, коварства, изворотливости, предприимчивости и красоты (путь был длинный и извилистый, поэтому мы опустим дорожную карту) был выработан и, главное, реализован план. Нет, не так. План. В соответствии с этим планом, распорядитель Каракалловых терм пригласил именно в этот день господина ласурского посла насладиться парильнями и бассейнами. Составить, так сказать, собственное мнение о достопримечательностях страны пребывания. Явка охраны подразумевалась автоматически, а вот госпожу фаргу жены господина Сабира Тарая ан Вагифа пригласили особо.

Явившиеся к условленному времени жены Первого советника были встречены младшей, Нарминой, и проведены узкими коридорчиками и неприметными переходами на мужскую половину. Бедный господин ан Вагиф не знал, что от комнаты уборщиков отходит такое ответвленьице, навроде аппендицита. В стенах этого закутка, первоначально предполагавшего хранение инвентаря, были проделаны отверстия, с обратной стороны удачно замаскированные. Одна стена выходила в палестру, вторая в лаконику. Таким образом дамы, допущенные к тайне, могли любоваться мужчинами, разминавшимися физическими упражнениями и наслаждавшимися сухим горячим воздухом.

Билеты на оборотней в термах были проданы заблаговременно. Эксклюзив, как мы знаем, достался женам ан Треток. А почему бы не использовать служебное положение мужа, спрошу я вас?

Пачкая полы и стены обильным слюноотделением, дамы, отпихивая друг друга, смотрели на мускулы и стати. И прочие достоинства. Оборотни дразнили дам, эффектно тренируя броски и захваты в зале, а потом демонстрируя пластику движений и грацию покоя в парилке. Когда самцы попрыгали в бассейн, вид их тел, покрытых каплями влаги, окончательно сломил бедных женщин.

– Видит око, да зуб неймет, - вздохнула Яффа, отрывая остальных от дыр в стене и увлекая тушить телесный жар в холодной воде женских купален.

Глава восемнадцатая, сегодня в бане женский день.

Росинта немало удивилась этому приглашению. На прием, обед и ужин, даже на завтрак ее приглашали и часто. Но в баню? Это был совершенно новый опыт, и она должна была его испытать немедленно. Поделившись с мужем новостью и узнав, что и он без опыта не останется, собралась и отправилась. Вообще каждый выход за ворота посольства был настоящим испытанием. Стоило ей показаться на улице, как она тут же привлекала всеобщее внимание. Такое же, как если бы она вышла на Рыночную площадь Вишенрога голой. Тут такой эффект она производила именно из-за того, что была одета. В легкие прозрачные платья и юбки, кофточки. Сквозь прозрачность просвечивало не тело, а батист нижней сорочки. По сравнению с таким вопиющим пренебрежением к местной моде то, что она была фаргой, уже как-то никого и не шокировало.