Рация помолчала, потом отозвалась:

– Принято. Но сперва пусть выйдет стрелок.

– Не пойдет!

– Все нормально, - сказал я.
– Стрелок выйдет.

И, забрав микрофон у Вероники, вернул его в гнездо. Посмотрел на нее, но не смог поймать взгляда. Она отступила, пальцы вцепились в спинку кресла, на котором сидел Джеронимо.

Франциско встал. Седой трясущийся старик с текущими слезами.

– Спасибо!
– всхлипнул он, обнимая меня.
– Спасибо тебе, Риверос. Мы... Мы победили!

Я тоже приобнял его. Отчего-то хотелось плакать и смеяться. Сейчас меня, наверное, убьют, и от этого - страшно. Сколько всего навалилось сразу. Сколь легка и невыносима эта ноша...

Франциско отстранился и вдруг расстегнул "молнию" моего комбинезона. Я стоял спиной к Веронике и Джеронимо, и они не заметили, как старик сунул мне за пазуху пистолет, заткнув его за пояс штанов.

– Спасибо, - сказал он еще раз.
– А теперь открой дверь.

Наслаждаясь новой силой, я на миг прикрыл глаза. Импульс зародился в голове, прокатился по телу и ушел в корпус бронетранспортера. Отъехала в сторону дверь. Седые волосы Франциско взметнуло холодным ветром. И прежде чем я успел что-то сообразить, он вышел наружу.

Отсюда я видел только темноту и полоску серого снега, освещаемого лампами из салона. Франциско, выйдя, двинулся вправо и пропал из виду.

– Это ты стрелок?
– крикнули ему.

Я рванулся к двери, слишком поздно сообразив, к чему все идет. Ну конечно, они знали, что водителем был я, Риверос, и, будь их воля, вытребовали бы в первую очередь меня, но...

– Да, я, - твердо сказал Франциско.
– Я - стрелок.

Автоматная очередь. Слабый вскрик, плеснувшая на снег кровь и звук упавшего тела.

– Фриско гоняет на небесах, со своими, - вздохнул Джеронимо.
– Жаль, что им так темно.

Голос его звучал до страшного спокойно, равнодушно. Видимо, сказав "я вверяюсь тебе", он действительно оставил всю свою жизнь и то, что за ее пределами, на усмотрение Вероники.

А вот я уже не мог быть равнодушным. Кровь на снегу казалась черной в слабом свете, и я, только что в пылу битвы лишивший жизни не меньше трех десятков человек, почувствовал, как к горлу подступает тошнота, а руки трясутся.

– Толеданцы не боятся смерти, - сказал Джеронимо, видно, заметив мое состояние.
– Для них она - благо. Сон.

– Эй, там!
– крикнули снаружи.
– Я захожу. Руки вверх и стоять смирно.

Я выполнил приказ. Слева от меня встал Джеронимо, поставив свой несчастный рюкзак и вещмешок под кресло, справа - Вероника, так и не сказавшая мне ни слова.

Вкрадчивые шаги. Резкое движение, будто тень метнулась, и вот в проеме стоит солдат. Черный комбинезон, черная маска, больше похожая на обычный противогаз. В руках солдат сжимал автомат. Уже не АКМ. Что-то, смотревшееся куда как больше и страшнее.

– Сколько вас?

– Трое.
– Вероника взяла на себя переговоры. Да, эти-то солдаты прекрасно знают, кто здесь главный, а кому следует пососать Чупа-Чупса.

– Ты - в сторону!
– Солдат мотнул стволом.

Вероника колебалась не дольше секунды. Сделала вправо три шага, и мы с Джеронимо остались одни.

Солдат запрыгнул внутрь. Подмерзшие подметки его ботинок гулко ударили о металлическую приступку. Продолжая одной рукой держать чудовищное орудие, сплошь покрытое уродливыми металлические наростами, другой он достал из широкого кармана планшет и, поставив его на панель, ткнул пальцем в экран. Черный прямоугольник засветился, и я увидел безжизненное зеленое лицо.

– Захват произведен, - отрапортовал солдат.
– Они уничтожили девятнадцать наших танков, люди погибли.

В пустых глазах Фантома что-то вспыхнуло. Он уставился на меня, и я, наконец, почувствовал то, что должен был. Страх. Дикий, иррациональный, высасывающий душу страх перед этим существом, находящимся за пределами всего человеческого. Будто в сверхбыстрой перемотке увидел все, что произошло с тех пор, как я так же в первый раз посмотрел в эти глаза, и колени задрожали. В мгновение ока я понял, что не было ничего смешного. Только кровь, боль, страх и смерть, бесконечные смерти, которые невыносимым грузом упали мне на душу.

– Позвольте, наконец, поздороваться с вами, - тихо сказал Фантом, и кровь отхлынула от моего лица.
– Николас Риверос...

Страшные глаза отпустили меня, и я чуть не упал - ноги стали ватными. Теперь Фантом смотрел на солдата.

– Вышвырни его, этот разговор касается Альтомирано. Возьми образец потом.

– Так точно, - гаркнул солдат и, ткнув автоматом в мою сторону, кивнул на дверь: - Пошел.

Проще всего казалось продолжать стоять. Чуть сложнее - послушно выбраться из бронетранспортера. Но я, собрав остатки чего-то, отдаленно напоминающего смелость, откашлялся и сиплым, тонким, совершенно чужим голосом сказал: