— Тогда воспользуемся моментом, — продолжал дон Баррехо. — Пока что нас никто не побеспокоит. Между нами и испанцами — шесть часов ходьбы, по меньшей мере, если, конечно, предположить, что они вышли в путь с восходом луны.

— Спи, неуемный болтун, — зевнул пробудившийся Мендоса. — Твой бы язык да вложить в рот прекрасной кастильянки.

— У нее свой достаточно длинный; от моего языка ей не надо ни сантиметра. Ты никогда не слышал, как она орет, когда я поднимаюсь из подвала нетвердой походкой! Эта плутовка никак не хочет понять, что хороший трактирщик должен постоянно пробовать свои вина. А вам как кажется?

В ответ ему послышался храп: Мендоса и бывший трактирщик из Сеговии спали, как сурки, утонув в мягком мху.

— У них нет моей энергии, — и гасконец важно подкрутил усы. — А так как здесь я не могу поговорить даже с попугаями, поскольку таковых в этих местах просто-напросто нет, то лучше и я воспользуюсь удачными обстоятельствами. Кто знает!.. Может быть, мне приснятся приятные вечера в моем подвальчике в окружении полных бочек.

Он зевнул раза три-четыре, потянулся, а потом, в свою очередь, погрузился в мягкий мох и с облегчением вздохнул. Спал он, наверно, с четверть часа и был разбужен легчайшим потоком воздуха, который исходил, казалось, от движения веера над его головой. Он еще не полностью проснулся, вытянул руку и ощутил странный холодок, отчего сразу же открыл глаза.

Над ним взлетела птица, напоминающая крупную летучую мышь; она кружилась мелкими зигзагами, издавая слабые крики. Солнце уде взошло, и гасконец смог разглядеть ее. У птицы была крупная голова с двумя зубами и своеобразной присоской; волосатые крылья в размахе раскинулись почти на метр, тогда как тело не достигало в длину и двадцати сантиметров.

— Вампир!.. — закричал дон Баррехо. — Берегитесь, друзья!.. Он хочет напиться нашей крови!..

Ни Мендоса, ни бывший трактирщик из Сеговии не ответили на этот тревожный призыв.

— Tonnerre!.. У них уже вся кровь выпита!.. — вскрикнул он.

Дон Баррехо поспешно вскочил; он был заметно возбужден; в руках у него оказалась аркебуза, и он решил уничтожить проклятого кровососа. Но внезапно нахлынувший ужас остановил его; он выпустил ружье, которое ничем не могло помочь ему, и обнажил драгинассу.

Жуткое зрелище открылось его глазам; от такой картины могла бы застыть кровь в жилах самого храброго человека Старого и Нового Света. На груди каждого из двух его товарищей расположились два страшных, мохнатых гигантских паука. Эти черные чудовища были размером с бутылку; пару ножек венчали ужасные крюки длиной не меньше восьми дюймов; эти крюки уже вонзились в человеческую плоть, проткнув изодранные в лохмотья рубашки.

Дон Баррехо был достаточно знаком с этим регионом, а потому сразу же признал в этих гадких монстрах, жадно сосавших кровь, двух гигантских птицеядов; эти пауки, живущие в лесах Центральной Америки, не боятся, будучи голодными, нападать даже на спящих людей.

Острейшие когти этих гадких чудовищ уже проткнули плоть Мендосы и бывшего трактирщика из Сеговии, и пауки жадно высасывали кровь.

Дон Баррехо подскочил к ближайшему пауку, пинком скинул его с груди Де Гюсака и резким тычком драгинассы прикончил страшное насекомое. Другой паук, увидев печальный конец своего компаньона, попытался спастись на соседнем дереве, но он не успел убежать слишком высоко и был настигнут уколом драгинассы, рассекшей птицеяда надвое.

— Друзья!.. Друзья!.. — закричал грозный гасконец, тряся своих спутников. — Разве вы не заметили, что у вас высасывают кровь?

Мендоса первым открыл глаза и не мог удержать крика отвращения, увидев свою залитую кровью грудь.

— Меня убили!.. — закричал он.

— Да что ты! — успокоил его дон Баррехо. — Речь идет всего лишь об обычном кровопускании, сделанном пауками. Правда, если бы я запоздал с помощью, эти чудища высосали бы из тебя по меньшей мере пару фунтов.

— Я тоже весь в крови, — вскочил на ноги испуганный Де Гюсак.

— И я едва избежал подобной судьбы, потому что крупный вампир пытался застать меня врасплох во сне, — сказал дон Баррехо. — С этого момента мы больше не будем столь легкомысленны и не станем засыпать все вместе.

— Ты по меньшей мере убил этих чудищ? — спросил Мендоса.

— Я отомстил за твою кровь. Там, внизу, журчит ручеек; идите обмойтесь и приложите хлопок к ранам. Вот это дерево даст его вам в любом количестве.

— Было бы лучше, если бы этот торговец хлопком продавал фрукты, — сказал Де Гюсак. — Мы ведь умираем с голода.

— Вот так так!.. Я и забыл, что у вас вечно пустое брюхо, а мое пузо любезно заполнило не знаю уж какое гнусное месиво, слитое из настоящей олья подриды. Пока вы приводите себя в порядок, попробую поискать что-нибудь в лесу.

— Смотри не потеряйся! — пошутил Де Гюсак.

— Я пойду недалеко, друг. Мне очень хорошо известно, как легко заблудиться в этих девственных лесах.

Он насыпал немного пороха в ружье, опустил курок и отправился в лес, внимательно поглядывая то налево, то направо. Не прошел он и двухсот шагов, как услышал в гуще листвы скорбный меланхолический крик: