Адриан хмуро осматривал своё отражение, игнорируя устрашающие круги под глазами. Волосы растрёпаны после очередной бессонной ночи, зелень радужки терялась на фоне покрасневших белков, щёки гладко выбриты, но это лишь сегодня, а фигуру стягивал идеально скроенный костюм из последней коллекции отца. Символично, не правда ли? Вряд ли Габриэль Агрест задумывался о том, что на его похороны сын выберет именно эту модель. Впрочем, чем не финальный выход на бис, к которым Адриана приучили зрители на любом из показов отца?

Парень встряхнул головой, прогоняя мысли о сегодняшней похоронной церемонии, на которой собралась, казалось, половина Парижа.

— И чем отец заслужил такую любовь? — спросил сам себя парень.

Он был жёстким, периодами даже жестоким человеком, не терпящим никакого иного мнения, кроме своего собственного. Их отношения с единственным сыном скорее можно было назвать деловыми, чем семейными. Так было столько, сколько Адриан себя помнил. Если закопаться в самые недра памяти, вытягивая наружу крупицы давно погребенных воспоминаний, то юноша мог вспомнить любящую улыбку старшего Агреста, направленную неизменно на одного человека — маму Адриана. Ее потеря рассекла жизнь на четкие до и после. А теперь не стало и отца…

— Плагг, я знаю, что ты здесь. Ты невозможно шумишь, когда грызешь свой отвратительный сыр, — бросил блондин через плечо, не отрываясь от своего занятия. Последняя пуговица и пиджак полетел к ненавистному галстуку.

— Ты же меня знаешь, если начну болтать, то обязательно ляпну что-нибудь не к месту, — проворчал маленький квами, выползая из своего укрытия на книжной полке. — Сегодня тебе лучше побыть одному.

— Я теперь каждый день буду один, так что не стоит, Плагг, — устало вздохнул юноша, опускаясь на край кровати и позволяя черному существу уместиться по соседству. — Не знаю зачем, но я ездил на похороны той пары, что… что погибла по вине отца, — последние слова дались Адриану особенно тяжело.

— И зачем же, позволь спросить? Ты чёртов мазохист! — причитал Плагг, недовольно сверкая темными глазками. — Надеюсь, ты не винишь себя в произошедшем?

— Я не идиот, — недовольно прохрипел блондин, откидываясь спиной на мягкую постель, — просто та девочка… Я никак не могу выкинуть ее из головы. Похороны моего отца превратили в событие года, заполонив все кладбище репортерами и разнаряженной публикой, которая и знать не знала, кто он такой на самом деле. А там… — Адриан сглотнул тяжелый ком, подступивший к горлу при воспоминаниях об увиденном, — там не было никого, кроме этой малышки и представителя опеки, если я правильно полагаю. Никого, понимаешь?

Адриан перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, желая забыть всё, что произошло с ним за последние три дня. Смерть отца, свалившаяся на голову компания, организация похорон…

— Я должен как-то ей помочь. Я знаю, что не виновен в случившемся, но… но я несу ответственность за действия нашей семьи.

Только квами собрался открыть рот, как Адриан резко соскочил с кровати и выскочил в коридор, не удосужившись даже объясниться.

— Вздорный мальчишка! Лишь бы дров не наломал, — простонал Плагг, закатывая глазки и выуживая припрятанный кусочек любимого камамбера.

***

— Погоди, не тараторь так быстро, — вскинула руки женщина, выпрямляясь в своем кожаном кресле.

— Натали, боже, ну что тут непонятного? — Адриан бешеным зверем метался из стороны в сторону, норовя протереть дырку в дорогом персидском ковре. — Я хочу стать опекуном этой девочки.

— Но это невозможно! Вы не родственники и, с учетом произошедшего, ни один суд не предоставит тебе прав опеки над несовершеннолетним ребёнком. Да ты и сам ещё ребёнок!

— Мне восемнадцать лет. Я достаточно взрослый, чтобы вступить в права наследования и управления бизнесом Агрестов. Не вижу никаких препятствий для того, чтобы выступить чьим-то опекуном, — отмахнулся он от слов Натали, как от надоедливой мухи. — У меня великолепная характеристика, огромный особняк, в котором хватит места дюжине людей, и достаточно средств, чтобы обеспечить девочку всем необходимым. Должны ведь деньги хоть что-то решать в этом мире, иначе зачем они мне?

Натали тяжело вздохнула, поправила очки и уставилась в одну точку, выискивая в голове необходимые слова для того, чтобы образумить парня. Но чем дольше она думала, тем меньше доводов у нее оставалось. Его предложение поставило её в тупик, озадачило и обескуражило. Можно сколько угодно кривить душой, но глупо отрицать, что этот поступок благороден. Должно быть, проработав столько лет под началом Габриэля, Натали просто не ожидала, что его сын может столь сильно отличаться во взглядах на мир.

— Хорошо, я постараюсь решить этот вопрос со службой опеки, но ничего не обещаю, — наконец произнесла она слабым голосом, поднимая тяжелый взгляд на юношу. — Я надеюсь, что ты всё как следует обдумал. Назад дороги не будет. Она не котёнок, которого можно подобрать на улице, а потом выставить обратно, как только он нагадит в дорогие туфли или попросту надоест.

— Это мое окончательное решение. Ты принесла те бумаги, о которых я просил тебя? — резко сменил тему Адриан, почувствовав эйфорию от маленькой победы над помощницей своего отца.