Исследование закончено. Хорошо бы его начать

Потому что дальше идут серьезные вопросы, которых мне никто не задавал — но, может быть, они самые главные.

Например, мы только чуть прикоснулись к проблеме культурных норм в торговле, вообще связей торговли с культурой, а тут богатейший пласт, никем не исследованный. Кстати, такие исследования могут принести чисто прагматическую пользу. Ну, мелочь: некоторые обклеивают свои контейнеры картинками на западный манер, другие что-то пишут. Мне кажется, у нас действеннее реклама через текст, а не через картинки; на Западе массовая культура более визуальна, каша — более вербальна. У нас сохранилось глубокое уважение к слову.

Еще: специфика торговли с нижней средней стратой. Казалось бы, у нижней средней и просто средней один источник информации: телевизор, но средний умеет ее считывать, а нижний средний усваивает ее плохо. Зато нижний средний слой намного более интегрирован, чем средний, там все время разговаривают. Если я хочу Сообщить туда, что у меня есть нужный им товар, я должен действовать по-иному, чем с товаром для богатых или средних слоев.

И, конечно, я бы занялся психологией обмена вообще, со всех точек зрения.

Да многим бы я занялся... •

Записала И. ПРУСС

НАУКА И ТЕХНИКА — ГОРОДУ.

Чем дышат москвичи?

Так уж исторически сложилось, что Москва, Московская и соседние с ней области оказались самыми экономически развитыми, а потому и самыми экологически загрязненными в Центральной России, население которой составляет чуть ли не пятую часть населения всей страны. Главные виновники загрязнения воздушной среды в столице и области — нефтеперерабатывающие заводы (Капотня), заводы по производству минеральных удобрений (Воскресенск), автомобильные (Голицыне), машиностроительные (Красногорск), вагоно- и паровозостроительные (Коломна), тяжелая химия (Подольск).

Свыше двухсот химических токсикантов выделяют эти предприятие в атмосферу: диоксиды серы и углерода, оксиды азота, пентоксид ванадия и гидроксиды никеля (около тысячи тонн в год), свинцовые оксиды (до ста тонн в год), особенно ядовитый шэстивалентный хром (до двадцати тонн), страшный канцероген бензапирен (одна — две тонны), аммиак, фенол, многочисленные хлоруглеводороды и иные органические растворители. Прибавьте к этому еще автомобильные выхлопы и выбросы предприятий теплоэнергетики, которые сжигают все меньше чистого природного газа, а все больше не очень качественного мазута, и картина будет завершенной.

Но пока москвичи живут в ожидании, когда же наконец будут максимально задействованы все оттенки экономических стимулов (они широко известны в мировой практике), которые способны заметно улучшить экологическую обстановку в столице, ученые предлагают уж сегодня решить хотя бы часть этих проблем.

К 850-ЛЕТИЮ МОСКВЫ

(Продолжение беседы. Начало в № 1)

Ростки нового

С. Червой: — Переходя через хронологический рубеж 1238 года, мы попадаем в совершенно другую эпоху. Последствия монгольского нашествия были для Северо-Восточной Руси ужасающими. Летописец заключает перечень сожженных городов словами: «И несть места, ни вей (веси. — С. Ч.), ни сель, тацех редко, кдеже не воеваша на Суждальской земли; и взяша городов 14, опрочь слобод и погостовъ, во один месяц февраль, кончевающюся 45 — тому лету» (1238 год).

Материальная культура беднеет, упрощается, как бы истончается; исчезают целые ремесленные традиции, уходит курганный обряд погребения, постепенно все меньше и меньше встречаются женские украшения, столь многочисленные и так характерные прежде для Древней Руси. Но что удивительно и парадоксально — именно посреди этого разорения, истончения и убывания пробиваются первые ростки раннемосковской культуры.

Л. Беляев: — После монгольского нашествия развиваться трудно, это понятно. Как, благодаря чему Москве удается преодолевать эти трудности, мы плохо знаем. Невостребованные клады, пожарные слои и погибшие жилища (на территории Кремля, на участке Казанского собора и другие) — свидетельства гибели, бед и горестей жителей города. Однако я уже говорил и повторяю, раскопки не показывают заметного перерыва в жизни людей. Мы не фиксируем их. Вот старая Рязань — другое дело. Здесь — прерванное развитие. Жизнь еще долго теплится, но развитие оборвалось, структура умерла сразу. Там мы не находим на центральном городище, которое назвали бы кремлем, ни одного клада, не говоря уже о таких, как знаменитые старорязанские. Территория старой Рязани, обнесенная гигантским трехкилометровым валом начала XII века, на девяносто процентов просто не освоена и уже не будет освоена в эту эпоху. Вот что такое прерванное развитие. В Москве все по-другому.

С. Чернов: — Действительно, в какой бы части древнего московского посада не проводились раскопки — на месте Сената в Кремле или в Историческом проезде близ Красной площади — домонгольские отложения не перекрыты стерильными прослойками. Напротив, на месте разрозненных построек домонгольского времени (одна из них, изученная в районе Казанского собора, имеет радиоуглеродную дату 1220-е годы) в середине XIII века складывается сплошная застройка. Продолжают развиваться Великий посад у подножия Китайгородского холма (Зарядье), поселение между рекой Неглинной и ручьем Черторыем (близ церкви Антипия) и селище в Заяузье. Но вот что важно понять — все, что происходит в этот период на территории Московского края и сопредельных землях, нельзя описать одной формулой.