Топонимы, характеризующие тип древнего землепользования и ландшафтные особенности местности.

Объекты палеопочвенных исследований.

Поля (на период, отраженный в карте).

Предполагаемое местоположение полей (на период, отраженный в карте)

Леса (коренные).

Заливные луга.

Луга на повышенных отметках рельефа.

Сады.

Заболоченные участки.

Русла рек и тальвеги оврагов (сезонные русла).

Церкви, упомянутые в письменных источниках (на период, отраженный в карте).

Церкви, существование которых предполагается (на период, отраженный в карте).

Монастыри, упомянутые в письменных источниках (на период, отраженный в карте).

Монастыри, существование которых предполагается (на период, отраженный в карте).

Клады.

Объекты, существование которых подтверждено источниками (на период, отраженный в карте).

Объекты, предположительно существовавшие (на период, отраженный в карте).

Л. Беляев: — Эта регенерация проявляется и в самой Москве. Благодаря раскопкам Сергея Чернова на Красной площади мы теперь знаем, что активное освоение территории посада происходит именно во второй половине XIII века.

С. Чернов: — Да, совершенно верно. В районе Исторического проезда сплошная застройка с жилыми постройками и срубами-клетями для хранения имущества складывается в середине XIII века (дендрохронологические даты сруба I — 1248, 1251 годы), то есть за тридцать лет до того, как Москва выделяется из состава Владимирского княжения и обращается в удел князя Даниила Александровича.

Строительство новых стен Кремля в конце 1339 — начале 1340 года преобразило облик города, но, видимо, не внесло серьезных перемен в его планировку. Срубы первой половины XIV века, исследованные в Историческом проезде и на Монетном дворе, по ориентировкам, размерам и конструктивным характеристикам такие же, как и сруб I середины XIII века. Однако находки в них уже иные. И прежде всего потому, что на рубеже XIII—XIV веков начали поступать на Русь вещи из Западной Европы, а потом с Востока.

Л. Беляев: — Культура в это время, я имею в виду материальную, развивалась в весьма своеобразном контексте. Дело в том, что на традиционные производства, сохранившиеся с домонгольской эпохи, начинают воздействовать, причем очень активно, городские центры Нижнего и Среднего Поволжья со своими производствами и своими художественными и техническими приемами. Но это — внутренние связи. Существуют и внешние. Москвы достигают также позднероманские и раннеготические — европейские мотивы, но также арабские, средиземноморские и в более широком смысле — общеисламские, восточные.

Предметы из сруба в Историческом проезде, найденные археологами при раскопках в 1988 году.

В археологическом материале, конечно, наиболее масштабно и разнообразно представлена бытовая керамика. Во время, нас интересующее, тенденции ее развития определялись, с одной стороны, увеличением спроса и соответствующим развитием местного городского ремесла, а с другой — возможностью более тесного взаимодействия с технологически совершенными керамическими традициями Востока. На рубеже XIII и XIV веков московская керамика очень сильно меняется. На смену однородным толстостенным горшкам, тесто которых содержало массу песка, шамота и слюды, приходит красная грубая керамика. В ее тесте тоже много песка и дресвы, но она подвергалась уже более совершенному обжигу и вид имела совсем другой.

Меняется и парадная посуда. Для ее украшения, кроме лощения и росписи, начинают использовать стеклянную глазурь. Такая глазурь свинцово-кремнеземного состава хорошо осваивается мастерами, и во второй четверти XIV столетия, примерно одновременно со строительством древнейших каменных соборов, москвичи начинают делать плоские поливные плитки и широко использовать их в украшении деревянных храмов.

Освоив технологию производства глазурованной керамики, московские мастера в XIV веке ввели в употребление новый тип столовой посуды — конические чаши без ручек.