Батарея, в состав которой входило и самоходное орудие гвардии лейтенанта Космодемьянского, поддерживала наших пехотинцев и танкистов. С десантом автоматчиков его машина стремительно продвигалась вперед, первой врывалась в населенные пункты.

На следующий день взвод наших самоходок был контратакован пятью фашистскими танками, поддержанными артиллерией. На окраине небольшого белорусского села завязался горячий бой. Метким выстрелом Космодемьянский зажег один вражеский танк. Затем его машина скрытно отошла по глубокому оврагу и оказалась в тылу противника. Ее появление было неожиданным для врага. Несколькими выстрелами Александру удалось поджечь еще два танка и разбить два противотанковых орудия. Фашистская контратака захлебнулась. В этом бою Саша был ранен в руку. Наводчик перевязал ему рану, и самоходка продолжала вести огонь.

Тяжелые бои разгорелись на подступах к Орше. Враг создал вокруг города несколько оборонительных поясов, мощный огневой заслон. Ни днем, ни ночью не прекращалось сражение. Случилось так, что во время ночной атаки на пригород командира батареи тяжело ранило. Саша Космодемьянский принял командование на себя. Самоходки с десантом пехоты действовали стремительно, прокладывая путь огнем и гусеницами. Саша на своей машине первым ворвался в расположение противника. Автоматчики спешились и овладели крупным опорным пунктом. А на утро радостная весть разнеслась по всему фронту — Орша освобождена. За отвагу и мужество командир представил гвардейца к новой боевой награде — ордену Красного Знамени.

«Меня поздравляют, и это, конечно, очень приятно, — писал в те дни Саша, — но ведь очень правильно говорят в народе: „Не смотри, что на груди, а смотри, что впереди…“»

Ничто не может сравниться с радостью победы. И никто не может так глубоко прочувствовать это, как тот, кто добывал ее в смертельном бою. «В Белоруссии настал желанный час освобождения, — писал Саша матери. — Люди встречают нас цветами, угощают молоком. Старушки со слезами рассказывают о мучениях, которые им пришлось перенести. Но все это позади. И воздух кажется особенно чистым, а солнце особенно ярким…»

…Позади остались Борисов, Минск, Молодечно, Вильнюс, Каунас. В августе 1944 года части фронта вышли на границу с Восточной Пруссией. С наблюдательных пунктов уже виднелись островерхие, конусообразные крыши немецких домов. На топографической карте гвардии лейтенанта Космодемьянского красная стрела пролегла через голубую жилку реки Шешупы и острием своим вонзилась в надпись «Ширвиндт». Сюда, в этот первый немецкий населенный пункт, был нацелен удар.

В те дни перед вторжением на землю врага в жизни Саши Космодемьянского произошло важное событие. Его приняли в партию. Мужество, стойкость, преданность Родине, проверенные в десятках боев, были лучшей рекомендацией. И все же он волновался.

Саша не любил громких фраз, никогда их не произносил. Но тот, кто внимательно наблюдал за ним, знал, что все свои моральные и физические силы он безраздельно, до конца отдает нашему делу — победе над фашизмом. И делал это Саша не из юношеской горячности, а по глубокому убеждению. В его жизни не было ни одного часа, ни одной минуты, которой бы ему надо было стыдиться. Таким чистым, духовно закаленным, скромным он был.

Осень 1944 года и зима 1945 года прошли в ожесточенных наступательных боях. Были у Александра поединки с «тиграми» и «фердинандами», был он не раз ранен, но не покидал своей самоходки.

Атаки советских войск развертывались с нарастающей силой.

«…Они отчаянно сопротивляются, — пишет он матери в одном из последних писем, — держатся за каждый фольварк, но под напором нашей грозной техники все же пятятся назад. Чувствую, война приближается к концу…»

В конце марта соединение, где служил Космодемьянский, вышло к берегам Балтийского моря. Молодой офицер стал уже командиром батареи, ему присвоили звание гвардии старший лейтенант. На его карте был уже Кенигсберг — столица Восточной Пруссии, фашистская крепость, окруженная старинными фортами и каналами.

Штурм крепости начался сильнейшей артиллерийской и авиационной подготовкой. От взрывов далеко окрест дрожала земля. В воздухе не прекращался гул самолетов. Эскадры штурмовиков и пикировщиков висели над городом, окутанным дымом и огнем.

Мне не удалось поговорить в те дни с Сашей, а после было уже поздно. Но остались документы, записи в истории части. Предельно скупо описаны в них подвиги, но и этого достаточно для того, чтобы представить, с какой беспримерной отвагой дрался с врагом в последних боях Саша.

Запись первая. «6 апреля 1945 года Космодемьянский вместе с экипажем самоходной установки, под сильным артиллерийским и минометным обстрелом с помощью саперов навел переправу через канал Ландграбен шириной в 30 метров и первым форсировал водный рубеж. Только машина перемахнула через переправу, как она рухнула, и экипаж остался один на том берегу. Немцы — у них было пять орудий — открыли огонь по советской самоходке. Но экипаж Космодемьянского сумел сманеврировать, найти укрытие и открыть ответный огонь. Ему удалось подавить вражеские орудия. Огнем пушки он уничтожил артиллерийскую батарею врага, до 60 солдат и офицеров, взорвал склад с боеприпасами».