Моя публичная лекция состоялась в химической аудитории Академии и привлекла массу слушателей. Аудитория была переполнена (более 800 человек), и все удалось, как нельзя лучше. Это была вторая моя публичная лекция, и она была еще более интересной, чем первая (о Лавуазье); она была напечатана в «Артиллерийском Журнале» за 1899 год. Через несколько дней Общество ревнителей военных знаний попросило меня повторить ее, и она прошла у них с таким же успехом.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ПЕРЕУСТРОЙСТВО ХИМИЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ АКАДЕМИИ

Весной в Академии произошли большие перемены. Начальник ее ген. от арт. Н. А. Демьяненков был назначен членом Военного Совета и должен был покинуть Академию, в стенах которой прошла вся его жизнь. Перед самым уходом он представил меня и Сапожникова в экстраординарные профессора, и в скором времени Высочайший приказ утвердил нас в этом почетном звании.

Вместо Демьяненкова начальником Академии был назначен ген.-лейт. Степан Прокофьевич Валевачев, занимавший ранее должность начальника Офицерской Артиллерийской Школы и председателя комиссии по перевооружению полевой артиллерии. По новому положению начальнику Академии подчинялись оба Артиллерийских Училища, — Михайловское и Константиновское. Начальником Михайловского Училища был назначен полк. Дмитрий Иванович Неводовский, который был скоро произведен в генералы, а в Константиновском Училище оставался начальником ген. В. Т. Чернявский. Как ген. Валевачев, так и ген. Неводовский были очень хорошими людьми, и мы были рады их назначению. Но ген. Валевачев был очень перегружен работой в комиссии по перевооружению и, как строевой генерал, был далек от жизни Академии, которая имела, главным образом, дать техническое образование своим слушателям. По вступлении в должность начальника в начале июня он, вследствие летнего каникулярного времени, не стал вникать в подробность жизни Академии и не переехал жить в академическую квартиру. В исполнение обязанности начальника вступил ген. Неводовский, на плечи которого легла очень большая и ответственная работа по ремонту зданий в Академии и Училище.

Дело в том, что некоторые здания, построенные военноинженерным ведомством три года назад, когда было решено в значительной степени расширить штаты Михайловского Училища, требовали капитального ремонта, потому что балки и паркетные полы были раз’едены особым паразитом и угрожали провалом. Произошло это от того, что при спешной постройке и для соблюдения подчас вредной экономии, при внутренней отделке зданий были использованы сырые леса6). Такие сырые деревянные предметы, находясь без доступа света, очень легко подвергаются разрушительному действию указанного вредителя и через 3-4 года превращаются в труху. Громадный дом на углу Нижегородской и Симбирской улиц, предназначенный для квартир служащих, должен был быть освобожден от жильцов для того, чтобы было можно выломать все полы, накаты и балки и заменить их новыми. Кроме того, было необходимо принять особые меры дезинфекции новых и оставшихся старых деревянных предметов, дабы в них не остался вредитель. Мне самому пришлось видеть выломанный паркет, основание которого было с’едено червяком. Кроме этого ремонта, для Училища строились еще два новых здания.

В это же самое время по неоднократному нашему настоянию, Академия выхлопотала особый кредит для капитального ремонта химической лаборатории, в особенности для устройства новой вентилляции, так как старая совершенно не соответствовала своему назначению. Я нарочно не раз приводил в лабораторию правителя дел и делопроизводителя Академии для того, чтобы они полюбовались, каким воздухом должны дышать офицеры и юнкера во время практических занятий. Я настаивал, чтобы канцелярия написала внушительный доклад в Военный Совет для отпуска средств на полный ремонт лаборатории. Так как испрашивание кредитов на ремонт зданий должно было производиться чуть ли не за год до их исполнения, то пришлось убедить начальство испросить необходимую сумму (около 30.000 руб.) из особых сверхсметных кредитов, имеющихся в распоряжении Военного Совета для исключительных случаев. Так или иначе, но кредиты были отпущены, и можно было приступить к полному ремонту и переоборудованию лаборатории. Я говорю переоборудованию, потому что пришлось произвести такие работы, которые должны были изменить все внутреннее устройство сообразно новой программе практических занятий по химии.

До этого года физический кабинет и небольшая электротехническая лаборатория помещалась в том же здании, где и химическая лаборатория. Теперь всю физику было решено перенести в отдельное помещение, а освободившиеся помещения предоставить для химии. Профессор полк. Алексей Львович Корольков, мой большой приятель и хороший педагог, был человеком очень крутого характера, и мне понадобилось не мало усилий, чтобы убедить его очистить свои помещения для нужд химической лаборатории. Он возражал потому, что находил недостаточным отведенное ему новое помещение. Этот спор могли разрешить только мы сами, так как ген. Неводовский был новым человеком и не мог быть арбитром. Но нам обоим пришла в голову блестящая идея: использовать для электротехнической лаборатории старую юнкерскую столовую1, которая оставалась пока без особого назначения и в ней предполагалось устроить не то клуб, не то приемную для свидания юнкеров с родными. Конечно, Корольков и я встретили оппозицию со стороны училищного

начальства, но приведенные нами доводы были настолько убедительны, что мы одержали победу и площадь более 100 кв. сажень была отдана в распоряжение физики. Надо прибавить, что бороться за эту площадь пришлось, главным образом, мне, так как A. JI. Корольков был серьезно болен (падучей) и должен был уехать на 4 месяца заграницу для лечения. Он дал мне все права для переноса всей физической лаборатории в новые помещения и для первоначального приспособления последних к устройству в них указанных кабинетов.

Раз’ехались и другие, имевшие отношение к лаборатории. А. В. Сапожников был командирован на год заграницу для научной работы и направился в Лейпциг, к проф. Оствальду; заграницу же уехал и Забудский. Таким образом, я остался один в Петербурге, не поехал в отпуск и всецело отдался работе. Зная заранее, что будет перестройка химической лаборатории и ее расширение, я заготовил планы всех помещений лаборатории и разместил на них столы, тяги, раковины и другие приспособления; мною была составлена смета на изготовление необходимой новой мебели, а также на ремонт старой, которая не подвергалась капитальному ремонту со дня основания лаборатории (с 1863 года). Был составлен проект электрической вентиляции всей лаборатории, а также смета на ремонт калориферов для нагревания лаборатории. В химической аудитории было предположено сделать новый стол для демонстрации опытов; неиспользованные до сих пор подвалы лаборатории, в которых постоянно находилась вода, я решил сделать водонепроницаемыми и приспособить их для работ с сероводородом и сернистым аммонием. Наконец, я выпросил в хозяйственном комитете позволение старые асфальтовые полы, а также полы в новых помещениях заменить прессованными метлахскими плитками. Сумм, отпущенных на ремонт лаборатории, было недостаточно и только благодаря любезности и симпатии к делу ген. Неводовского удалось выполнить все эти работы.

Мне пришлось одному иметь наблюдение за ходом работ и давать советы архитектору Академии и Училища Вл. Ив. Серкову, с которым я был в очень хороших отношениях. Он был очень опытный архитектор, окончивший Академию1 Художеств по архитектурному отделению, и все планы по расширению Артиллерийского Училища были им разработаны с большим умением. К сожалению, военное ведомство не разрешило ему вести постройку новых зданий, а передало в инженерное Управление; можно было наперед сказать, что В. И. Серков, будучи очень честным и опытным архитектором, не построил бы таких зданий, которые приходилось ломать через 3 года, чтобы менять прогнившие деревянные части. Он обладал очень вспыльчивым характером, но быстро успокаивался и тогда всегда шел навстречу нашим желаниям. Я с благодарностью вспоминаю мою совместную работу с ним. Его советы, несомненно, принесли большую пользу, — в особенности по устройству вентиляций и осушению подвалов. Сделав подвалы водонепроницаемыми, мы получили большую площадь, которую могли использовать для склада имущества, а также для перегонки воды и производства некоторых работ, требующих уединения. Мебель для лаборатории была заказана особому мастеру, который имел мастерскую в Новой Деревне, и мне приходилось туда ездить почти каждую неделю, чтобы видеть, как подвигается работа, и следить за тем, чтобы для изготовления столов, тяг и шкафов выбирался хороший и сухой материал. На все столы и тяги должна была быть проведена вода и газ, а в столах должны были быть сделаны раковины для стока воды из холодильников. Предстояла большая водопроводная и газопроводная работа; вследствие снятия асфальтовых полов, в значительной степени облегчилась работа по проведению магистральных труб к столам и тягам. Чтобы не было впоследствии недоразумений, все подобные работы должны были быть согласованы и мною утверждены.