Конечно, это налагало на меня большую1 ответственность и потому мне пришлось в течении почти 4-х месяцев с утра до вечера присутствовать на работах в лаборатории. Но за

то все было сделано, как нужно. Профессора и преподаватели химии получили по отдельному кабинету в тех местах лаборатории, где это было наиболее для них удобно. В особенности я был предупредителен к А. В. Сапожникову, который перед своим отъездом заграницу вполне одобрил отведенное ему помещение для его кабинета, а также план размещения столов и тяг в его кабинете, и в лаборатории. Капитаны Курдюмов, Беляев и Солонина тоже получили кабинеты для их научных работ. К началу занятий (около 15 сентября) закончить весь ремонт не удалось и потому чтение лекций пришлось производить не в аудитории, а в классах. Но к 20 октября лаборатория была готова, и жизнь в ней вошла в норму. Перед началом работ во вновь оборудованной лаборатории, я предложил Г. А. Забудскому устроить в ее стенах скромный завтрак за наш счет, чтобы отпраздновать это событие; он согласился и мы пригласили для этой цели нового начальника ген. Валевачева, ген. Неводовского, архитектора Серкова, члена Артил. Комитета полк. Якимовича, имевшего близкую связь с химической лабораторией, и профессора А. Е. Фаворского. Перед завтраком начальство сделало подробный осмотр лаборатории и оставалось всем очень довольно, хотя и не преминуло заметить, что мы перерасходовали сумму, отпущенную Военным Советом.

На другой день после открытия лаборатории, кап. А. А. Солонина встретился с проф. Фаворским, который высказал ему свое очень благоприятное мнение о переустройстве старой химической лаборатории и прибавил, что не мало труда стоило Ипатьеву сделать такое переустройство: «Только его энергия и могла произвести такую работу в столь короткое время», — прибавил он. Полковник Корольков, будучи также на завтраке, от лица физической лаборатории поблагодарил меня за мои хлопоты и удачный перенос их лабораторного имущества в новое помещение без всякой порчи приборов.

Ввиду такой большой работы по перестройке лаборатории мне не удалось сразу приступить к научным исследованиям. Свой кабинет я устроил во втором этаже рядом с лаборато-

рией, приспособленной для работ дополнительного курса Академии. На этом курсе я решил расширить программу работ по химии, сделав обязательным для каждого слушателя изготовление некоторых органических препаратов или взрывчатых веществ и полный их анализ. Для 2-3 наиболее способных и желающих более интенсивно поработать по химии, я предполагал объявить несколько небольших научных проблем, из которых они могли бы выбрать для себя наиболее интересную работу.

В течении 1899-1900 учебного года, ввиду того, что лаборатория начала функционировать значительно позднее, мне не удалось организовать эти работы, но уже в следующим году некоторые слушатели Академии пожелали работать на объявленные мною темы. Учрежденная вскоре в Академии премия имени Федорова за лучшие знания по химии побуждала любителей выбрать какую-нибудь научную проблему, где он легче всего мог выявить свои химические способности и уменье экспериментировать. Слушатели дополнительного курса проходили практические занятия под наблюдением 3-х профессоров: Забудского, Сапожникова и меня, при чем им было дано право самим выбирать руководителя. Хотя мы и рекомендовали им разделиться на равные части, но все-таки на мою долю выпало наибольшее количество слушателей, а меньше всего на долю Забудского; последний никогда не предлагал каких-либо химических тем для научной разработки.

Устроивши химическую лабораторию сообразно современным требованиям, и приступив к исполнению новой программы химических практических занятий, я был вынужден заняться вопросом о получении казенной квартиры по близости лаборатории. Проживши 2 года на казенной квартире, находящейся почти рядом с химической лабораторией, я понял, какое это имеет громадное удобство для моей научной работы. Не имея в то время никакого лаборанта или другого вида помощника, я должен был сам следить за ходом реакций и по несколько раз в день приходить в лабораторию. В то время я сам делал все органические сожигания, и это заставляло меня сидеть в лаборатории до позднего вечера, что было бы почти невозможно, если бы я жил на частной квартире вдали от лаборатории. На основании этих соображений я начал хлопотать о том, чтобы за помощником заведующего лабораторией была навсегда закреплена казенная квартира. Я мотивировал свое ходатайство также и тем, что при создании химической лаборатории в 60-х г.г. полагались казенные квартиры, как для заведующего, так и для его помощника. Мое заявление встретило большие возражения со стороны училищного начальства, которое просило начальника Академии приказать мне очистить временно занимаемую мною квартиру, так как последняя при разделе помещений между Академией и Училищем, должна была отойти к Училищу.

За эту квартиру боролось, главным образом, строевое начальство Училища, — батарейные командиры; уже было решено отдать ее молодому строевому офицеру, кап. Даниловичу, племяннику ген. Даниловича, воспитателя Николая 2-го. Когда кап. Данилович пришел ко мне на квартиру для ее осмотра, я очень вежливо его принял и показал всю квартиру, но заявил, что квартиры в ближайшем времени не очищу и прибавил, смеясь: «Вы сюда в’едете через мой труп». Я мог так сказать, потому что я не получал приказа от начальника Академии об очищении квартиры. Я решил бороться до победного конца и подробно изложил в своем рапорте те причины, на основании которых мне должна быть представлена постоянная казенная квартира. Я указал, кроме того, что я являюсь также преподавателем Михайловского Училища, и все практические занятия юнкеров должны происходить в моем присутствии, даже если ими заведует другой преподаватель. От успеха моих научных работ будет зависеть успех постановки важнейшего предмета химии и взрывчатых веществ. Наконец, та колоссальная работа по переустройству химической лаборатории и по переносу физической, которая была сделана, как для Академии, так и для Училища, позволяет мне надеяться, что начальство отнесется к моей просьбе с полным вниманием и ее удовлетворит. Разрешение этого вопроса тянулось долгое время, и только в конце декабря был издан приказ по Академии, где окончательно, распределялись помещения между Академией и Училищем и за помощником заведующего лабораторией закреплялась занимаемая им квартира. Таким образом, я одержал большую* победу, и это обстоятельство с’играло громадную роль в успехе моей дальнейшей научной работы с высокими давлениями и температурами.

Но так как занимаемая мною квартира, как было указано ранее, была образована путем соединения двух маленьких квартир (каждая из 3-х комнат), то она представляла большие неудобства для размещения моей семьи и прислуги. Мне дали эту квартиру при условии, что все переделки в занимаемой мною квартире для приведения ее в более удобный для жилья вид, должны были быть сделаны за мой счет, на это я дал свое полное согласие, и в следующее же лето капитально перестроил квартиру, сделав ее вполне удобной для жизни моей семьи.

В это же время мне пришлось заняться подготовкой к изданию курсов моих лекций; в особенности важно было издать лекции по неорганической химии, которые я читал в Училище, так как они сильно отличались от существовавших в то время учебников неорганической химии. Я решил сначала их налитографировать, и только потом, уже после исправления, выпустить печатное издание. Мне удалось на первое время написать почти 2/3 всего курса, дав изложение всех законов химии, учения о валентности и периодического закона. Из элементов были описаны все галоиды VII, VI и V групп периодической таблицы. Описательного материала было достаточно, чтобы вполне понять значение периодического, закона для изучения элементов неорганической химии и показать на примерах насколько облегчается усвоение химической природы элементов, если имеешь всегда перед собою эту замечательную систематику элементов. Я не продолжал описывать дальнейших галоидов IV группы периодической таблицы, а также металлов, потому что я условился с А. В. Сапожниковым, что курс неорганической химии для артиллерийских училищ мы