Они еще немного поговорили, и Фиона повела Кайру в спальню. Она прервала молчание только для того, чтобы познакомить гостью с детьми, и Кайра с каждым шагом чувствовала себя все более виноватой.

– Извини меня, Фиона, – сказала Кайра, как только они вошли в комнату, где ей предстояло жить.

– За что?

Кайра спустила на кровать котят и села сама.

– За то, что вовлекла людей в свои трудности.

– О нет, это не твоя вина. – Фиона села рядом с ней. – Это я извиняюсь, если мое дурное воспитание дало тебе повод думать, будто я тебя обвиняю. Мне всегда была ненавистна мысль, что Эван должен воевать, но скоро у меня это пройдет. Мужчины для того и созданы, и я благодарю Бога, что мой муж тщательно выбирает битвы и делает все возможное, чтобы их избежать. Он не похож на отца, который с удивительной легкостью наживает врагов. Хотя и этот старый дурак в конце концов понял свои ошибки. Нет, ты не виновата. Виноват отвратительный нахал, который украл у тебя земли.

– Так и Лайам считает. Рауф, получив укрытие и деньги для ведения войны, вскоре начнет искать, кого бы еще обобрать.

– Вот именно. Лучше остановить его в Арджлине. По-моему, тебе следует написать семье. Я уверена, они с радостью примут участие в сражении, а еще они будут рады узнать, что ты жива.

– Что ты хочешь этим сказать? – дрогнувшим голосом спросила Кайра.

– Я получила от них несколько посланий, где они спрашивали о тебе. Они знают, что твой муж убит, знают, кто убийца, и слышали, что тебя с тех пор никто не видел.

Кайра закрыла глаза и потерла лоб, ругая себя за то, что не подумала о последствиях своего молчания.

– Я надеялась, что они ничего не узнают. Как глупо. Меня следовало бы за это выпороть.

Фиона засмеялась и поцеловала Кайру в щечку.

– Я тоже доставила беспокойство семье. Когда я впервые встретилась с Эваном и он решил потребовать за меня выкуп, я отказалась сообщить хоть что-то о себе. И еще я решила, что это отличное место, где можно спрятаться от одного безумца, который за мной охотился. Долгое время моя семья не знала, жива ли я, и за время молчания у меня лишь пару раз мелькнула мысль, что мое исчезновение озадачит Коннора. Думаю, Сигимор вбил Лайаму в башку, как сильно он недоволен его скрытностью.

– Да, кажется, это всеобщий грех. Значит, моя семья меня искала?

– Еще как. Однажды они даже заезжали сюда и, чувствую, скоро снова приедут.

– Тогда надо поскорее послать им весточку. Для меня же лучше, если у них будет несколько дней, чтобы успокоиться после моих новостей.

– Сначала ванна, отдых и ужин вместе с нами. Мальчика с письмом пошлем завтра.

Кайра кивнула, и Фиона вышла.

Ванну принесли так скоро, что Кайра догадалась: ее приготовили заранее. Вместе с ванной внесли ящик с песком для котят и прелестное платье из темно-зеленой шерсти.

Как только горничная ушла, прихватив с собой в стирку все ее вещи, Кайра с восторгом погрузилась в воду, радуясь тому, что ванну не пришлось дожидаться.

Когда после ванны Кайра сидела у камина и сушила волосы, она вдруг поняла, что для полного счастья ей чего-то недостает. Не было Лайама, и он еще не скоро должен был к ней присоединиться. Кайра вздохнула. Она не была готова к расставанию. Больше не будет мирных разговоров у очага, игры в шахматы, ей больше не доведется прислушиваться к его дыханию, когда он спит в полуметре от нее. Конечно, они будут видеться каждый день, покуда не разобьют Рауфа, но потеря товарищеских отношений, которыми они наслаждались целый месяц, огорчала ее так, как она не могла и вообразить.

Она его любит. Ей не удалось защитить свое сердце, она всего лишь обманывала себя. Ей захотелось кинуться на кровать и плакать до изнеможения, но это все равно ничего бы не решило, зато если она будет в отчаянии кататься по кровати, ее лицо опухнет и она не сможет выйти в большой зал к остальным. Придется, чтобы предстать перед ними, перед Лайамом, делать вид, что ничего не изменилось с тех пор, как она вошла в эту комнату.

Кайра посмотрела на руку, держащую расческу, – ее рука дрожала; однако где взять силы для притворства, она не знала.

Сигимор тер Лайаму спину с такой силой, что он поморщился.

– Если хочешь проучить меня за то, что я скрывался, лучше ударь: это легче выдержать, чем если ты сдерешь с меня кожу. – Лайам вздохнул. – По-моему, достаточным наказанием является уже то, что не я сам, а ты меня моешь.

– Прошу прощения, я не лучший из твоих горничных, мой сладенький принц, – пропел Сигимор.

– Скажешь так еще раз, и я изобью тебя костылем.

Сигимор хмыкнул.

– Не понимаю, что тут унизительного.

– Меня никто не мыл с младенчества.

– За исключением новых девиц, да?

– И даже девицам я не давался. Правда, пока я был прикован к кровати, меня мыла Кайра, но это не одно и то же.

– Неужели ты, великий и расточительный любовник, никогда не мылся с девушками?

– Нет. – Лайам сжал зубы и зажмурился, видя, что Сигимор остановился и ждет объяснений. – Купание – очень интимная вещь, в это время ты крайне уязвим.

– А когда обжимаешься с девицей, разве ты не уязвим?