Ситуация дошла до точки кипения, когда он заблокировал свой телефон – моя внучка не могла связаться со мной. А когда я звонила, включалась голосовая почта. Спустя шесть недель в таком режиме я начала молиться. Молиться громче и усерднее, молиться весь день, каждый день. Я не была удивлена – я была очень рада, когда она позвонила и спросила, смогу ли я забрать ее на выходные. Я так хотела увидеть ее и обнять, что сразу ответила да. У меня все получилось. Я должна была забрать ее с утра.

Как только я повесила трубку, то поняла, что настало время выйти из состояния страха и перейти к новому образу жизни – новым взаимоотношениям с ним и для себя. Исцеление было прямо под рукой – необходимо было прощение. Я хотела простить его, во всяком случае, я так думала. Я перезвонила, попала на голосовую почту и оставила сообщение. Я не буду сидеть с внучкой. Вместо этого я хотела обсудить, каким образом наши отношения будут развиваться дальше и как нам попытаться начать общаться без конфликтов. Через пять минут он перезвонил. Через две минуты нашего разговора он повесил трубку. Я решила поехать к нему домой.

У меня был только один вопрос: «Что тебе от меня надо?» Он ждал четыре года, чтобы дать мне ответ – приглушенным голосом сквозь стиснутые зубы. Я точно не уверена, что он сказал, но было ясно, что он прошипел что-то с нескрываемой злостью. На дворе стоял ясный сентябрьский день, поэтому я не могла понять, зачем у него на крыльце стоит лопата для уборки снега. Но она там была – яркая и блестящая, как будто специально стоявшая на видном месте.

До того как я поняла, что происходит, я уже держала эту лопату в руках и подняла ее в воздух. Я шла за ним с таким всепоглощающим чувством мести, что это испугало меня. Слава Богу, он успел шагнуть назад в дом. Как только дверь захлопнулась перед моим лицом, я услышала: «Не двигайся! Не делай ни шагу! Это ему и нужно, чтобы доказать свою правоту. Это разрушит твою жизнь».

Я остолбенела. Я признаю, в жизни я играла много разных ролей, но жестокое поведение никогда не было в моем стиле. Но этот день отличался от других. У меня было непреодолимое желание, нужда и/или порыв выбить всю дурь из кого-нибудь. И даже после всего того, что этот мужчина сделал, с ним, слава Богу, все будет в порядке. Я благодарна, что мощные духовные силы внутри меня дали понять, что есть и другой выбор.

Я бросила лопату, чувствуя себя потрясенной и полностью сбитой с толку. Когда он снова открыл дверь, все тот же внутренний голос, который предотвратил предыдущую катастрофу, сказал мне: «Молчи! Поворачивайся и уходи». Я послушалась. Сейчас уже он шел за мной. Я не останавливалась. Я не понимала всех его слов, пока он не прокричал: «Ты убила Геммию, и все об этом знают, кроме тебя!»

Я не сказала ни слова. Я не могла. Каждый мускул в моем теле трясся. Я до сих пор не уверена, каким образом я нашла ключи от машины и выехала на дорогу, разметав во все стороны землю. Летя на огромной скорости, как будто из ада, вниз по тихим улицам района, я начала молиться: «Помилуй, Господи! Твоя милость – это все, что мне нужно! Помилуй, Господи! Прости меня, о Боже». Я чувствовала себя потерянной. Я и на самом деле потерялась. Мой мысли мчались слишком быстро, я не понимала, где нахожусь и куда направляюсь. Я продолжала ехать, пока не услышала: ««Вспомни Люси».

Люси была бабушкой Геммии, женой моего первого мужа. Я вышла за него замуж в девятнадцать лет из-за чувства вины и стыда – ведь я была матерью-одиночкой. Спустя месяц после свадьбы его отправили служить во Вьетнам. Он вернулся спустя год с героиновой зависимостью. После того как я родила Геммию, его арестовали за ограбление дома своей матери, и он сбежал в Нью- Йорк, скрываясь от уголовного преследования.

Он отсутствовал уже почти три года, когда я начала встречаться со своим вторым мужем.

Люси, моя бывшая свекровь, не хотела терять связь со мной и детьми. Но я не могла даже смотреть на нее. Она олицетворяла собой мое прошлое и мои прошлые ошибки. Я хотела закрыть дверь в этот период моей жизни, но она подставила в проем свою ногу, не давая это сделать. Сейчас, когда я была в новых отношениях с мужчиной, который хотел быть со мной и принимал моих детей, я больше в ней не нуждалась. Вместо того чтобы поговорить о том, как наладить отношения, я избегала ее любой ценой, ценой ее сердца и ценой своей души.

Когда бы Люси ни позвонила, я все время была занята, разговаривала с ней быстро и кратко. Несмотря на то что она никогда не пропускала день рождения, День матери или Рождество, я всегда находила отговорки, чтобы не навещать ее с детьми и не приглашать ее к нам. Как это ни ужасно признавать, но я делала с ней ровно то же самое, за что осуждала отца своей внучки, когда он не давал мне с ней видеться.