— Я должна отомстить. И сама убью того, кто загнал моего брата в могилу.

— Это опасные люди, Ангел, — недовольно начал он.

Явно был против моей затеи, но и отказать открыто не мог.

— А я женщина, у которой забрали любимого человека и разрушили жизнь, — со злостью резко посмотрела на Ариса. — Пусть только попробуют меня тронуть.

Угроза была реальна, и Сокол это видел. Думаю, он не предполагал, что после произошедшего я так быстро возьму себя в руки, и уж явно не думал, что стану так опасна для окружающих. Да. Я готова была не задумываясь убить любого, кто встанет на моём пути.

К чёрту нравы! К чёрту совесть! К чёрту чувства!

Враги ещё не знают, с кем связались, и, что их ждёт. А вздумают навредить Аристарху или Герману, мой гнев станет страшнее в разы. Эти мужчины единственное, что у меня осталось от прежней жизни. Сколько бы ссор не было между нами, но они были ближе мне, чем та же самая Клэр. И пока они — моя семья. Они никогда не отвернутся от меня, не предадут и не обидят, и только им я могла безоговорочно доверять. Никому больше. И мужчины должны жить, как этого заслуживал Роберт, и все остальные «предвестники смерти». Если кто-то решил, что может вершить их судьбу, то почему я должна сидеть сложа руки? Судьба — женский род, а значит, я имею полное право быть её протеже. Я! А никакие-то мужики, возомнившие себя властителями мира.

— Ты должна многое наверстать, — сдался Сокол, отводя взгляд, а затем отлипая от дерева и идя к машине.

Последовала за ним, чувствуя, как с каждым шагом становлюсь увереннее и сильнее морально. Но…

Сейчас я буду жить местью, и это чувство не даст мне расслабиться и дать слабину. А потом? Что будет потом?

Смогу ли я спокойно жить дальше, не возвращаясь к той боли, что пытаюсь заглушить?

Да, намного страшнее было думать о будущем, в котором я могу потерять саму себя. В конце концов, месть греет лишь временно, а потом приходит опустошение и боль, в разы сильнее предыдущей.

И ещё сейчас, как в насмешку, замерла в паре метров от Хаммера, представляя на этом месте совершенно другую машину и другого человека. Довольно-таки реальные картинки из сна всплыли перед глазами совсем неожиданно и не вовремя. Рука сама собой потянулась вперёд, словно желая схватить кого-то, и тут же повисла вдоль тела. А месть, которой я так хотела жить, отошла назад, уступая своё место очередному приступу боли.

Раньше ведь я жила в столь тёмном мире из-за Роберта, в желании быть ближе к нему, защищать и оберегать. А сейчас? Возможно мне станет легче, когда я убью тех, кто убил моего брата, но… Ради кого я буду это делать? Не думаю, что мёртвым есть дело до мести, а меня это попросту может свести с ума.

«Лина, соберись! Месть позволит тебе спокойно спать по ночам и знать, что убийца брат гниёт в могиле!»- скомандовал внутренний голос.

Стало немного легче, но не настолько…

По щекам покатились слёзы, и меня затрясло.

Сжав руки в кулаки, сцепив зубы до скрежета, думала, это немного хотя бы поможет, но всё было напрасно.

Мужские объятия стали неожиданностью, а запах мяты и горького шоколада, резко ударивший в нос, почему-то ещё сильнее заставили меня заплакать.

Не стесняясь, с какой-то дикостью, вцепилась в воротник мужской куртки и, уткнувшись лбом в мускулистую грудь, разрыдалась.

Я никогда не показывала свою слабость в присутствии Сокола, и странно, что он мен даже успокоить не пытался, в конце концов мог бы ударить, чтобы в себя пришла, а он молчал. Просто стоял, удерживая меня за спину и позволял мне рыдать, трогать себя, сходить медленно с ума…

Господи, если мне ещё месяц назад сказали, что произойдёт подобное, а сам Аристарх Соколов будет обнимать меня и позволять прикасаться к себе, я бы рассмеялась. Да даже сейчас всё казалось мне бредом, а может, до сих пор сплю в больнице, под капельницами снотворного и успокоительного, а это всё мне мерещится.

— Так больно! — заскулила, словно побитая собака. — Почему, так больно?!

Не знаю, с кем разговаривала и к кому обращалась.

Арис как-то неуверенно начал гладить по голове, видимо, пытаясь успокоить, а я продолжала плакать, но уже не так сильно.

— Нам всем нужно время. Обещаю, ты больше никогда не почувствуешь боль, Ангел, — тихо прошептал он.

Странно, но я не расслышала его слов, пребывая в каком-то своём параллельном мире. Слова мужчины были сказаны словно не для меня, а для…него самого. Их смысл был мне неведом, да и я находилась на грани сознания, переставая понимать и воспринимать окружение.

Понимала только одно: Аристарх и Герман не дадут мне погибнуть, и помогут осуществить месть.

«Смерть действительно великий уравнитель».

(с) Бен Шервуд

— Ловчее! — в приказном тоне выкрикнул Герман, расшагивая у ринга.

Ловчее уже не получалось, но сдаваться не собиралась. Может, обычные занятия спортом я не бросала в Лондоне, но вот нечестные бои вышли из моей жизни. Прошло всего два года, а я значительно подрастеряла навыки, и весьма отличные. Только здесь никого не волновали мои отговорки, да и я не жаловалась. Сама ведь захотела вернуться, и отдуваться буду сама.