Странно, но Аристарх не стал высказывать мне свои претензии и отчитывать, словно малого ребёнка. Мужчина расправил плечи, сел за свой стол, наливая виски в бокал и выпивая тот залпом. Подходить к нему не решилась, оставшись стоять у стены, сложив руки на груди. И только тут поняла, что сглупила, не надев халат хотя бы, да и ног коснулся прохладный ветерок. Сокол медленно встал, прошёлся вдоль окна, бросил в мою сторону задумчивый тяжёлый взгляд, отвернулся к окну, а я ждала. Только вот…чего ждала? Сама не могу понять. Знала, что мужчине нужно время прийти в себя, сконцентрироваться, и тут же нахмурилась.

Раньше Арис не выходил из себя так часто. Да, понимаю, над нами повисла угроза, и весьма реальная, но что-то было не так. Соколова словно что-то грызло, не давало покоя, а делиться он ни с кем не хотел. Я бы предложила свою помощь, но кто знает, какой ответ услышу, устроит ли он меня… Да и на расстоянии решила держаться. Так намного проще. И при отъезде не будет такой сильной боли.

Бросила тоскливый взгляд на дверь, хотела уже сказать мужчине, что схожу переоденусь и спущусь в подвал, куда наверняка Антона утащили. Но ничего из этого не успела сделать.

Аристарх развернулся и стремительно подлетел ко мне, крепко прижимая к себе одной рукой, а вторую руку положил на затылок и притянул к себе.

Жёсткий поцелуй обжёг губы, приводя в ступор и вместе с тем в блаженство. Я об этом только мечтать могла, и поэтому всё происходящее казалось мне сейчас сном. Стояла безвольной куклой, с повисшими вдоль тела руками и даже на поцелуй не могла ответит, пребывая в глубоком ступоре.

«А, что, если Сокол меня проверяет?».

И сама же рассмеялась про себя, совершенно не понимая, на что меня проверять. Свою преданность давно доказала, а подобные выходки были приняты между любовниками, а не между коллегами по оружию.

Поцелуй стал глубже, требовательнее, руки мужчины до боли сжимали моё тело, грозясь оставить синяки. Рука сама собой опустилась на грудь Ариса, но я не пыталась его оттолкнуть, скорее желала убедиться, что мужчина реален, и этот поцелуй мне не снится.

А Соколов уже вошёл во вкус, проникнув своим языком мне в рот, вытворял там что-то нереальное. Меня впечатали в стену, при этом что-то сбив с рядом стоящей тумбой. И в мозгу что-то щёлкнуло.

«Нет! Нельзя так!»- всё вскричало во мне, и я оттолкнула от себя Ариса, с немым вопросом смотря на мужчину.

Тот вновь метнулся ко мне, но я быстрее вывернулась и, пока Сокол не очухался, покинула кабинет, рванув в свою спальню.

Меня трясло.

Не знала, что только что произошло, и чем можно аргументировать поступок мужчины. Не желала верить, что нравлюсь ему. Нет. Не тот мужчина. Максимум, переспим пару раз, он удовлетворит своё желание и сделает вид, что ничего не было, а мучиться буду я.

В ванной приняла на скоро холодный душ, приходя более-менее в норму. О сне можно было смело забыть, да и кто знает, сколько продлится допрос Антона. Быстро переодевшись в спортивный костюм, собрала волосы заколкой и переместилась в подвал.

Соколова ещё на месте не было, а вот Пётр, повесив Антона за руки цепями к потолку, готовил орудия пыток. Бросила мимолётный взгляд на деревянный стол у стены, горько усмехнулась, поражаясь, насколько быстро привыкла к этому миру, пыткам, убийствам, предательствам, погоням, вечным покушениям… Мне бы сейчас в Лондоне с Клэр тусоваться, мужика найти нормального, семью свою создать, детей нарожать, работу нормальную найти, а я тут, где каждую секунду моя жизнь подвергается опасности. И, что самое ужасное — мне это нравится. Есть особенное чувство удовлетворения от убийств, от криков жертв, стеклянных мёртвых взглядов. Кто-то скажет, что я психопатка, но это ведь всегда легче: сделать выводы о человеке, не попробовав на своей шкуре его жизнь.

Дверь позади открылась, но я делала упорно вид, что заинтересована изучением стен. Встала поближе к Петру, надеясь, что Арис не приблизиться, но он опять поступил по-своему.

Схватил меня за локоть и поволок на выход.

Не хотел, чтобы я была тут, но надоело ему подчиняться, пытаясь уловить ход его мыслей.

Выдернула руку из стального захвата, делая твёрдый шаг назад.

Глаза в глаза.

Соколов напряжён, моё упрямство ему не по духу, но, кажется, он понял, что не имеет права выдворять меня. Развернулся же обратно, бросил короткий взгляд на Петра, оседлал стул, закинув руки на железную спинку. Я едва заметно выдохнула, облокотившись на стену.

Штэрн уже был расписан, словно под хохлому: глаз затёк и не открывается, из носа кровь капает, не желая останавливаться, на оголённом участке груди виднеется синяк, и не столь значительные гематомы на лице. Дальше только хуже будет.

— Сразу расскажешь, или по старинке? — равнодушно бросил Арис.

Антон попытался улыбнуться, но получилось что-то жалкое, а потом и во все закашлялся. Не удивлюсь, если Сокол ему ещё лёгкое задел и сломал пару рёбер.

— Красивая, — протянул Антон, смотря точно на меня.