Раз кружочек, два кружочек. Нелепые ножки. Кривоватые ручки. А вот глазки и личико вообще получилось красивым, правда, пришлось влить немного магии, но тем не менее...

Скрип снега.

– Что вы делаете?
– хрипловатый голос прямо надо мной.

– Играем.

– Я не понимаю...вы ведь в заточении, ты сама сказала. Как так?

А я, наверное, совсем сошла с ума.

Вскинула голову, подставляя лицо падающему снегу, и засмеялась.

– А хочешь...подарю тебе тело...твое собственное! Хочешь?!

Упала на снег, раскинув руки, и начала делать ангела.

– Хочу...- тихий шепот и надо мной нависает лицо Джея.

Я замираю. Это ведь полное безумство. Полное.

– Тогда идём!
– хватаю его за руку.

Призрачные крылья с сумасшедшей болью разбивают стену, опоясавшую Академию Врат, ведь страж более не может быть непоколебим. У него есть свое желание, и покарать здесь уже больше некого.

Еще миг и мы снова на заснеженном Опфире. Хм. Меня ждут?

Большой белый кот склонил голову.

"Мы ждали тебя, Триединая" промурлыкал кот.

И вот мы летим вверх. Туда где среди белой мглы серое пятно. Пещера.

Нас встречает вожак.

Глаза в глаза. Она молчит, и я не спешу.

"Ты пришла. Как и обещала" она подходит и начинает тереться о мое плечо своей огромной головой.

"Пришла. Только не совсем к вам"

Кошка хитро сощурилась: "А ты скажи, вдруг мы найдем, чем помочь".

"Стражу внутри этого тела нужна собственная оболочка" киваю на Джея.

Кошка вперила в него свой взгляд, кажется, прошло мгновение, но я знаю, как много времени прошло там, в сознании стража.

"Мы можем помочь, Триединая, как и ты поможешь нам. Следуйте за мной" и, вильнув длинным хвостом, кошка повела нас по длинной системе ходов.

То и дело встречались коты и кошки, что склоняли головы в поклоне перед нами. Но они были не одни. Практически все шли с маленькими котятами, чьи глазки с большим любопытством разглядывали чужаков.

Эта пещера в десятки раз меньше всех тех, что мы прошли, но теплее. И именно в ней большая кошка сидит над камнем. Самым драгоценным камнем. Я помню его. Тогда в нем едва теплилась жизнь, а сейчас...искра уже затухает.

Мы остановились, и снова вожак устремила свой взор на Джея. Казалось бы вот только стоял и вот он уже на коленях, в немом крике открыт рот. Сжимает свою голову, словно пытается раздавить черепную коробку. Миг. И Повелитель упал на пол.

"Вот и все, Триединая" немного устало сказала кошка, снова утыкаясь носом в плечо.

А я смотрела на камень. На то, как ярко разгорается в нем жизнь. Боже, вот это и есть чудо.

Кажется я заплакала. Не понимаю почему, только большая снежная кока грела меня ночь своим теплом прямо там, на каменном полу, малой пещеры, где вот-вот должен появиться малыш. Джей так и не пришел в сознание.

***

Тихо трещит огонь, поедая сучья. Кошка мурлычет, едва прикрывая крылом хрупкую девушку. Камень треснул. Большая кошка, что уже почти смирилась с потерей своего дитя, заметалась. Вожак шикнула, призывая к порядку расшумевшуюся мать. Вот от камня отлетел осколок и в трещину выглянул малыш. Мокрый. Слабый. Он стал выбираться из каменной скорлупы.

Мать ребенка решила помочь, но вожак снова остановила ее. И вот малыш упал на пол. Вожак заурчала, убирая крыло с девушки и наблюдая, как необычные для их народа глаза, с любопытством смотрят на Хранительницу. Вот наконец в голубых глазах промелькнуло узнавание. Неловкий шаг и, запутавшись в лапах, котенок упал.

Счастливая мать вновь спешит на помощь, но ее вожак недовольно шипит. И вот котенок встает. На дрожащих лапках, делая маленькие шажки, он уверенно идет к девушке, что сейчас спит и ни о чем не знает.

А он идет. Уже устал. Готов упасть, но все равно идет. Упал. Здесь мать, уже не взирая на угрозы вожака, помогает сыну, носом подталкивая его к девушке. Он сел, глядя на ее лицо. Потом нерешительно позвал, но она не услышала. Осторожно наступая на крыло вожака, он наконец-то оказался напротив ее лица.

Теплая, спокойная, она лишь слышит как Атан и Рея говорят ей о доме. Что наконец-то все закончилось. И никто никогда ей не скажет, как белоснежный котенок осторожно лизнул ее щеку и, нерешительно потерся головой, приглушенно мурлыча.

Стражи Опфира с неохотой отпустили меня, но я дала им слово, что через год нам больше не придется расставаться. Уходила я в спешке, ведь меня потеряли все кто только мог. И целая делегация пыталась прорвать цепь стражей у подножия гор.