— Ты прав, — сказал Вик, лавируя между разбитых машин. — Эта война всех разделила на тех, кому повезло, а кому не очень. Только все дело в том, что никто ни в чем не виноват, и это не кара божья за грехи наши, а просто глупость планетарного масштаба. Выигравших в этой войне нет, все получили свое в той или иной мере. И победители и проигравшие, и даже те, кто и не воевал.

— Да, думаю, что если бы правители воюющих стран знали, чем это закончиться, — сказал Майк. — То, наверно, и их решения были бы совсем другими.

— О том, что принесет эта война, предупреждали все, кто мог видеть будущее, — сказал Вик. — Нострадамус писал о ней за полтысячи лет до её начала. Он писал об этом, когда ещё не была изобретена ядерная бомба и ракета, чтобы доставить ее в любую точку земли. Он предупреждал нас, только никто не принял его слова на веру…

— А дальше, после взрыва, что ты делал? — спросил Майк.

— После того, как прошли самые страшные первые часы, — сказал Вик. — И я понял, что все ещё жив, я вышел из подвала. Те люди, кто остался в живых, стали как-то организовываться, чтобы покинуть город. Я тоже попытался уйти с ними. Но это оказалось совсем не просто, все дороги были забиты людьми с узлами, разбитыми машинами, а улицы города были завалены обломками горевших зданий.

Люди сошли с ума, дрались друг с другом, чтобы только попасть в первые ряды уходящих и уезжающих. А потом они все погибли…

— А что с ними случилось? — спросил Майк.

— Радиоактивный дождь, — вздохнул Вик. — Пыль сразу после взрыва поднялась в воздух, а потом пролилась дождем. Все умерли, все, кто оказался на открытом месте. Правда, этот дождь был по-своему полезен, он погасил пожары, которые начались в городе.

— А ты, почему не умер от этого дождя?

— К тому времени мне уже надоело толкаться на этой дороге, — грустно усмехнулся Вик. — Я вообще не люблю толпу, а такую агрессивно настроенную тем более. Меня толкали, потом несколько раз ударили просто за то, что я шел по дороге.

Всегда, когда происходит какие-то катаклизмы, вперед вырываются самые сильные и агрессивные люди, и, как правило, не самые умные.

Они пытаются выжить за счет других, бьют, калечат других, пробираясь вперед. Думая что, чем быстрее они покинут это место, тем вернее окажутся в безопасности. Ну и, кроме того, многим нравится быть жестокими. А уж тут, когда цивилизация рушится, и перестают действовать законы, тут наступает их время.

В общем, мне это все не понравилось. Я решил, что смерть все равно неизбежна, но лучше уж я буду умирать в комфортных условиях и в одиночку, чем вот так, избиваемый каждым, кому это захочется.

Я ушел с дороги, вернулся в город, набрал водки и продуктов в одном из разгромленных магазинов, закрылся в подвале уцелевшего дома и напился. И может быть, поэтому остался в живых.

Дождь убил многих, впрочем, потом дожди шли почти каждый день, чтобы помочь умереть оставшимся.

— Тебе повезло, что ты спрятался в подвале, — сказал Майк. — Я бы наверно был бы в первых рядах тех, кто ушел из этого города…

— Я сидел в подвале и, когда водка кончалась, я снова шел в магазин, набирал бутылок и тащил их в подвал.

Я думал, что умираю от радиации, и хотел умереть в пьяном угаре. Тогда я очень боялся боли, и все ждал, когда она начнется.

А потом, однажды проснувшись утром, я понял, что все ещё жив, и, похоже, что буду жить и дальше.

В тот день солнце светило ярко, оно тогда еще не скрылось окончательно за тучами и иногда ещё появлялось.

Я вышел из своего подвала и пошел по пустому городу, думая о том, что я, возможно, единственный человек, который остался в живых на всей планете. И было мне неясно, то ли это награда за что-то, то ли наказание.

— Смешно, — сказал Майк. — Представил, как ты идешь по городу, гордо держа свою голову.

— Я ничем не гордился, мне было страшно, — сказал Вик. — Вокруг меня был словно оживший кошмарный сон.

Я, конечно, был не совсем трезвым, но трезвел с каждой минутой, чем больше видел разлагающихся мертвых людских тел. Это теперь их нет, часть их истлела, а частью склевали вороны и съели крысы.

Кстати, это были единственные живые существа, которых я в тот день увидел. Вороны, крысы и я, и больше никого во всем городе…

— И чем закончился твой поход? — спросил Майк.

— Да ничем, — тяжело вздохнул Вик. — Я вернулся, набрал снова в магазине еды и водки, и залез обратно в свой подвал, умирать дальше.

— А где были люди? — спросил Майк. — Должны же были появиться спасатели, врачи, армия, наконец.

— Никто не появился, — вздохнул Вик. — Этот город, вероятно, сразу посчитали обреченным, радиоактивный фон был здесь большим, он и сейчас не малый, и по-прежнему убивает тех, кто ещё жив.

Если мы немного пройдем по дороге дальше, то увидим множество маленьких городков. Там и разрушений было поменьше и радиации, оттуда, я знаю, что людей спасали.