Тусклый свет от фонаря, падающий на нас, дарил мне чувство дискомфорта, ведь сейчас я не надела капюшон, и волосы, падающие на лицо, не скрывали его так, как бы я того хотела, а значит, сейчас вновь последуют слова о том, насколько я уродлива.

– Да она прям как маньячка, – засмеялся Коля, потрепав свои светлые волосы, так что они теперь казались жутко растрёпанными.

Даже стоя от них на таком расстоянии, я почувствовала сильный запах спиртного, да и их поведение говорило, что они нетрезвые. Взгляды троицы, обычно такие дерзкие, словно принадлежавшие хищным животным, сейчас были затуманенными, но от этого становилось только более не по себе, что просто не могло не настораживать. Даже их выражения лиц казались другими. Я раньше никогда не видела их в таком состоянии, поэтому, ловя на себе их презрительные взгляды, только пыталась отвернуться.

– Я всегда знал, что она ненормальная, – скривившись, хмыкнул Никита, брезгливо осматривая меня. – Наверное, она вообще кошек и собак любит расчленять. Слышь, уродина, неужели получаешь кайф от извращений?

– Я таким не занимаюсь, – отвечаю, отворачиваясь от них. Хочется побыстрее уйти, я ведь знаю, чем это закончится, если я начну защищаться, опровергая их глупые предположения по поводу меня. Ведь за спиной имелся горький опыт, который вовсю твердил, что сейчас мне нужно просто уйти, иначе мне несдобровать.

– Эй, ты куда? – это уже возмутилась Маша, изредка пошатываясь. – Неужели мы поймали тебя на горячем, то есть на слежке, и ты из-за этого уже убегаешь?

Такое обвинение было очень обидным, унизительным, поэтому сдержаться, чтобы не ответить, было с каждым мгновением намного сложнее. Поэтому, сжав крепко зубы, я сделала вид, будто ничего не услышала, вновь делая шаг в сторону, но уже в следующий момент я почувствовала, как чья-то рука схватила меня за волосы, после чего меня дернули в сторону, да так сильно, что мне казалось, будто из глаз вот-вот посыпятся искры.

– Ты думаешь, что не должна отвечать на вопросы? – зло прошипела Маша, продолжая держать меня за волосы и все сильнее оттягивать голову назад.

– Отпусти, – шепчу, пытаясь вырваться, но ничего не получается, а когда рядом оказывается Никита со своей презрительной ухмылкой, мне только и остается, что безрезультатно продолжать свои попытки к бегству.

– Неужели считаешь себя такой крутой, раз игнорируешь наши вопросы? – шипит он, смотря мне прямо в лицо.

Сейчас, когда Никита с Машей стояли настолько близко, я еще больше ощутила вонь алкоголя, доносившуюся от них. Язык у парня заплетался, а движения казались не такими резкими и плавными, как обычно. Даже глаза были словно стеклянными, и только от одного их взгляда по телу пробегали мурашки.

– Пожалуйста… - вновь бормочу, чувствуя, как на глазах начинают появляться слезы, но я все же пытаюсь сдерживать их. Не хочу плакать перед ними и показывать свою слабость. Они и так считают меня бесхарактерным существом, но хотя бы каплю гордости я все еще хочу сохранить.

– Что? – насмешливо переспрашивает Маша. – Мы ведь тебя не слышим.

– Пусть лучше молчит, не хочу слышать ее противный голос, – говорит Никита, дергая меня за плечо так, что я против воли болезненно вскрикнула.

От этого по телу пробегают мурашки, и руки начинают еле заметно подрагивать. Сдерживать слезы уже невозможно. Кажется, сознание вновь твердит о том, какая я жалкая, и о том, что мне не место тут. Реальность никогда не давала забыть мне об этом. Со всем этим я встречалась каждый день, наверное, поэтому каждый день я не хотела просыпаться.

– Что ты на меня смотришь? – брезгливо спросила Маша, после чего толкнула меня, и я, не удержавшись, почувствовала, как падаю. Никита, конечно, не стал меня удерживать и только оттолкнул, чтобы я не упала рядом с ним, так как не хотел, чтобы такая, как я, вообще прикасалась к нему. Во всяком случае, этим поступком Никита именно это и хотел сказать.

Пытаясь ничего не сломать себе, я вытянула руки вперед, но не успела вовремя и небольших ссадин не удалось избежать, наверное, позже даже появятся синяки. Кожу жгло от боли, кажется, я поранила локоть, но в данный момент всего этого почти не ощущалось, ведь все внимание было сосредоточено на этой троице. Никита, положив пакет, в котором зазвенели стеклянные бутылки, на землю, подошел ко мне и присел на корточки.

– Знаешь, тебе самое место на полу, – прошептал он, по-прежнему смотря на меня с презрением во взгляде. – Эй, Маш, запечатли это на снимок.

Девчонке дважды повторять не нужно было, и уже в следующий момент у нее в руках оказался телефон.

– Подожди, ничего не видно, – сказала она, вновь нажимая что-то на телефоне. – Я сейчас включу вспышку.

После этих слов я увидела резко вспыхнувший яркий свет, который так же внезапно потух. Несколько раз моргнув, я не сразу поняла, что произошло.

– Отлично, – засмеялся Никита. – Действительно прекрасный кадр. Но ты будешь лучше выглядеть на коленях.

От этого тона мне стало не по себе, но тем не менее я не стала делать того, что он хотел. Немного приподнявшись, я собиралась побыстрее убежать отсюда, но парень вцепился рукой мне в плечо, не давая этого сделать.