Он прекрасно разбирался в огнестрельном оружии, умея обращаться практически со всеми системами пистолетов, винтовок, автоматов и гранатометов. Но даже младенец способен нажать на спусковой крючок и поразить любую цель с большого расстояния. Куда направишь дуло, туда и полетит пуля. Сила стрелкового оружия заключена в нем самом, она заложена в нем изначально, остается лишь выпустить джинна из бутылки. А вот меч или шпага – другое дело, совсем другое. Человек, который берется за клинок, обязательно должен быть тренированным, ловким и бесстрашным. С позволения Кочера Ханчев частенько упражнялся в оружейном зале. С занесенным мечом, с копьем наперевес, с изогнутым луком в руках он ощущал себя чуть ли не гигантом, могучим и непобедимым.

– Хотел бы я однажды поразвлечься по-настоящему, – признался он, разглядывая фигуру рыцаря с двуручным мечом, опущенным острием вниз. Размер стальных лат свидетельствовал о том, что герои Средневековья не превосходили Ханчева по росту. Сознавать это было приятно.

– Ты о чем? – насторожился Кочер.

– Об этой штуковине. – Ханчев кивнул на меч.

– Разве тебе кто-то запрещает играться с оружием?

– Я не играюсь! Я тренируюсь!

– Нерационально, – сказал Кочер. – Зачем тратить время на то, что не пригодится в жизни?

– В том-то и дело! Я вот вас о чем хочу попросить, Роберт Оттович, – с жаром заговорил Ханчев, навалившись грудью на тарелку с остатками пищи. – В следующий раз не надо никого отдавать крокодилу. Ну, не сразу. Сначала я – мечом. Хочу попробовать отсечь голову живому человеку. Думаю, у меня получится.

– В принципе я не против, но все это – детские забавы. У нас есть кое-что получше. Абсолютное оружие. – Через силу проглотив комочек мороженого, Кочер выпрямился и погладил себя по животу. – Психотронные методы намного надежнее. Скоро сам убедишься, как интересно менять чужую личность по своему усмотрению. Сначала меняются манеры, походка, улыбка и даже выражение глаз. Потом от прежнего человека вообще ничего не остается.

– Кроме внешности, – произнес Ханчев с умным видом.

– Кроме внешности, – согласился Кочер. – На следующем этапе проводится стирание памяти.

– Как резинкой?

– Примерно. Электрошок разрушает нейроны памяти до основания. На них воздействуют электроимпульсами напряжением в 150 вольт и огромной мощности. – Кочер вытер губы салфеткой. – Впечатляющее зрелище, должен заметить.

– Я недавно смотрел фильм про разные казни, – сказал Ханчев. – Документальный. Там показана смерть преступника на электрическом стуле. Сначала он трясся, как припадочный, а потом у него задымились волосы. А вот про отсечение головы в фильме ничего не было. Почему так?

– Если хочешь, можем заснять, как голову будешь рубить ты, – великодушно предложил Кочер. – Запечатлеем тебя для потомков.

– Нет, это лишнее, – возразил Ханчев. – Популярность такого рода мне ни к чему. Я ведь не политик, чтобы меня раскручивать. Я человек дела.

– А раз так, то выброси из головы всю эту средневековую чушь, – строго сказал Кочер. – Сосредоточься на цели, стоящей перед нами. При подборе материала существует множество нюансов, которые полезно знать. Например, удобней всего работать с наркоманками. Они очень восприимчивы к аминазину, подавляющему волю.

– Был у меня в отряде один парнишка, нюхавший кокаин, – мечтательно произнес Ханчев. – Замечательный парнишка. Безотказный.

Присмотревшись к подручному, Кочер отобрал у него бокал и отставил в сторону. Потом вогнал пробку в бутылочное горлышко и распорядился:

– На сегодня хватит. Иди отдыхай.

Закуривая сигарету, Бондарь машинально принюхался. После визита к Эдуарду Львовичу Камениру ему повсюду мерещился запах газа…

Полтора часа назад, входя в подъезд преподавателя географии, Бондарь машинально полез за сигаретами, но они закончились. К счастью, закончились. Он понял это, когда отодвинул язычок замка и, не пряча десантный нож, переступил порог чужой квартиры. Хорош бы он был, если бы закурил минутой раньше. Прихожая оказалась наполненной газом, струившимся из коридора. Малейшей искры могло оказаться достаточно для того, чтобы все взлетело на воздух. Захлопнув дверь, Бондарь метнулся на кухню, перекрыл газовый вентиль, распахнул окно и только потом начал обход квартиры.

После пробежки особой необходимости таиться не было. Кроме того, враги вряд ли стали бы устраивать засаду в помещении, до предела насыщенном ядовитой пропано-бутановой смесью. В горле першило, глаза слезились. Проникнув в гостиную, Бондарь не сразу заметил длинную свечу, мерцающую в вазе на полу. Сначала ему бросилась в глаза фигура голого мужчины, лежащего на ковре вверх спиной, – лохматая голова, оплывшие волосатые бока, черная расщелина между ягодицами, потрескавшиеся голые пятки. Потом он с тупым удивлением уставился на лицо девушки, придавленной этой тушей. Даша?