— Я видел тебя голой, — добавляю я с дразнящей улыбкой.

— И я видела тебя голым, — говорит она.

— Без разницы.

— Если все, что нам предначертано, должно сбыться, то так тому и быть, — отвечает она.

Я заканчиваю этот разговор тем, что спокойно выскальзываю за дверь, не желая оборачиваться и видеть те эмоции, которые отражаются сейчас на ее лице. Я знаю, что стал причиной ее боли и растерянности, а теперь и своей тоже.

Слава Богу, мама спит в гостевой комнате без Олив. Я тихо разуваюсь на коврике и иду по полу босиком, направляясь вверх по лестнице, избегая при этом мест, которые скрипят. Оказавшись в своей спальне, я включаю свет и открываю двери шкафа, доставая большую коричневую коробку с написанным на крышке именем Элли.

Я кладу коробку на кровать и открываю ее, рассматривая все вещи Элли, которые смог втиснуть в нее. Проталкиваю руку внутрь с правой стороны, пока не касаюсь дна, нащупывая книгу, которую ищу. Кончиками пальцев я касаюсь кожаного блокнота и достаю его.

Я просматривал ее блокнот много раз еще в то время, когда она была жива, эгоистично разрушая всякую личную жизнь, которую она хотела иметь. Большинство из того, что прочитал, я уже знал, поэтому только просматривал страницы. Воспоминания, кажется, всегда приносили больше боли, чем помощи. Однако сейчас мне нужно тщательнее присмотреться к той части жизни Элли, которую она держала в секрете.

Я понимаю это. У всех нас есть секреты. У всех нас есть демоны, и все мы имеем в жизни моменты настолько личные, что не можем разделить их с другими. Я просто никогда не думал, что у Элли могли быть такие.

Перелистывая страницу за страницей, я провожу пальцем вниз по центру красивых слов Элли, чьим чистописанием я всегда восхищался. Я дразнил ее, что она родилась с идеальным почерком, чтобы быть учителем. Это своего рода сценарий, который был настолько чистым и четким, что никто никогда не смог бы повторить дважды, как бы ни старался.

Когда начинаю читать, слова тонут в воспоминаниях, связанных с ними. Я давно уже не читал их, поэтому сейчас это снова кажется новым для меня, описывая те прекрасные дни так, что, кажется, все произошло всего несколько часов назад. Элли писала в этом дневнике один раз в месяц, резюмируя все важные детали, произошедшие за последние тридцать дней. Она начала этот дневник на следующий же день после свадьбы, сказав, что это новая глава в жизни, которая заслужила новую книгу.

Мои щеки начинают гореть, когда я читаю ее воспоминания о первой ночи нашего медового месяца. Она описывала свои личные мысли о том, как начался наш брак в Пуэрто-Вальярта (Примеч. Известный курорт в Мексике) на открытой веранде, выходящей к воде в окружении звезд и луны. Тепло вокруг нас ощущалось, как кокон, закрывающий от всего и всех. Только мы в ту ночь, и я отдал бы все, чтобы вернуться в тот момент своей жизни.

То, как она смотрела на меня, как будто все ее мечты, наконец, осуществились, заставило меня понять истинный смысл плана жизни. Мужчины обычно не мечтают о свадьбе, но с того момента, как мои гормоны заменили мысли об Элли как о друге в моей жизни, я стал мечтать о той ночи с ней в постели гостиничного номера. Несмотря на то, что у нас было много предварительной практики, в ту ночь все снова было, как в первый раз.

Переворачивая страницу, я продолжаю читать ее поэтические мысли, спотыкаясь на абзаце, который, точно знаю, я никогда не читал раньше.

Если бы только Бог оставил меня на этой земле, чтобы служить большей цели, чем просто заставить человека медленно влюбиться в меня в течение семнадцати лет, я могла бы пообещать ему больше, чем семнадцать лет. «Пока смерть не разлучит нас», это правда, я отдам свою душу для вечности, где бы то ни было.

У Элли всегда была манера говорить намеками, когда она писала слова, которые, казалось, имели мало смысла для меня. Хотя я знал, что в тех мыслях, которые она изящно излагала пером на бумаге, был глубокий смысл. Эти написанные слова, тем не менее, имеют смысл для меня сейчас, но были ли они интуицией или секретом? Это то, чего я не понимаю.

Я пролистываю вперед несколько страниц и нахожу другую цитату с отступом по центру в середине страницы.

Подарок не всегда должен быть ощутимым,

Это не всегда должно быть завязано бантом.

Время от времени он защищен кровью и находится без этикетки,

В то время как наполненная любовью душа может также нести печаль...

Я оставлю это завещание

В остатках моей тени,

Подарок, который превзойдет мое последнее дыхание...

Я читаю стихотворение снова и снова, делая все возможное, чтобы понять, о каком подарке она говорит — дар, защищенный кровью. Элли, моя Элли, с вечно играющей улыбкой на прекрасных розовых губах, никогда не выражала болезненных мыслей. Я не хочу верить в то, что она, возможно, знала о своей судьбе. Ее родители знали бы, и все же они никогда не выказывали даже намека, ожидая ее преждевременную смерть. Скрывала ли она это от нас всех?