– Пей!

Илья выпил, как зачарованный... Он переживал страх, который рождается в теле зверя, если он оказывается перед хищником. Наверное, олененок то же испытывает, оказавшись перед тигром, или кем-то из породы кошачьих... Или кролик перед разинутой пастью удава... Одним словом, стоит человеку буквально оказаться в ряду пищевой цепочки, которая создана Природой, как он начинает испытывать вот этот вот страх...

Да, еще на войне или в жизни так бывает, когда на тебя наставлен ствол и ты смотришь попеременно то в дырку этого ствола, то в глаза того человека, который решает сейчас твою судьбу.

– Во, молодец!
– сказал Федор, однако не изменившись в лице в сторону благостного выражения.

Вообще, такие как Федор редко отказываются от возможности кого-то сломать; они мирятся с участью быть убитыми или покалеченными, принимают судьбу мученика, если удается их самих ломать долго, но только не побежденного - им невдомек уже, что первично, а что последовало после, им важно устоять, победить, и не иначе! Потому что иначе не бывает, как не бывало никогда прежде... Таких любо убивают, либо от них убегают...

А Илья понял, что участь его будет предрешена, согласись он еще на один стакан водки. Потому что Федор вел его на бойню, предварительно накачивая анестетиком..

Вот и решился Илья на подвиг. Когда Федор попытался его схватить за плечи, Илья ударил его в пах. Дальше подумал на мгновение, что предвидя этот ход, Федор за рубашку заложил что-то очень твердое - во всяком случае эффекта от такого удара не последовало, хотя других нормальных людей Илья сшибал с ног. Следующую попытку завалить этого железного человека Илья направил в висок гиганта. Удар получился точным, сильным. Потом в челюсть боковой, который должен был сломать челюсть; потом еще один - в нос! Последний не дошел - Федор отринул назад. Заступая за стол, решил прижать Илью к стенке. Лика в этот момент отскочила в сторону и просто исчезла.

Илья полез под стол и вывернулся сзади Федора, убежал за матерью Лики, которая метнулась, судя по всему, на кухню. Там она взяла в руки нож, а Илья легко - ловким приемом отбил у нее этот большой столовый нож, ударил ее ногой так, что она там и притихла, затем, уже с этим оружием, налетел на Федора. Федор каким-то образом увернулся и Илья снова прорвался в комнату. Надо было запереть всех в ванной, в туалете. Когда Федор ринулся на него, Илья ловко полоснул его по шее, но... не там, где надо - артерия не была задета. Однако же кровь стала заливать Федора, Федор испугался.

– В ванную, быстро! Порежу, суки, на хрен!
– процедил он сквозь зубы; он и на Лику посмотрел.

Федор с Ликой завалились в ванную. Дверь закрывалась на шпингалет. Илья подумал, что Федор, конечно же, выбьет дверь, но не сразу. Зашел на кухню. На полу лежала мать Лики. Метнулся в прихожую - дверь оказалась запертой на ключ... Где ключи? Вернулся к матери Лики - в карманах ее одежды ключей не было...

А Федор начал выбивать дверь. Появилась мысль прирезать вначале мать, потом, когда вырвется, Федора, ну а там и Лику. Потом быстро понял, что Лику не сможет... И все-таки, какое-то время - может чуть меньше вечности, - он стоял над старой алкоголичкой, которая тяжело и часто дышала, которая описалась, и боролся с невероятно сильным, истомным и терпким, захватывающим всю душу желанием перерезать ей глотку, как делают в праздник с овцой, чтобы затем начать вакханалию убийств, чтобы долго терзать Федора, а потом... и Лику... Это было так желанно, он вдруг вспомнил отца, последний разговор с ним... И увидел отца - тот, совсем реальный, стоял перед ним, только немного в другом пространстве, в окружении другого интерьера, что ли, и говорил в этой своей спокойно манере, с лукавой улыбочкой:

– Нет, не делай этого. Ты потом будешь очень сожалеть, что потерял возможность смаковать... это чувство...

Илья не все понял из слов отца, но в следующее мгновение он вымыл нож под краном, обтер его полотенцем и выкинул за шкаф. Затем ушел на балкон.

Пару секунд смотрел вниз, а затем кто-то уверенно повел его к спасению - он перелез на другую сторону балкона и повис на руках, держась за выступ на уровне пола балкона. Теперь он видел в окне лоджии соседа внизу спасительное местечко, куда мог пролезть, разбив верхнее стекло над перекладиной. Так и сделал - ударил пару раз ногами и ноги оказались во внутренней стороне. Тут он отпустил руки, или, вполне вероятно, они соскочили с выступа и он повис вниз головой, удерживаясь за крепкую перекладину согнутыми в коленях ногами. Дальше надо было только подтянуться, чтобы ухватиться рукой за раму и соскользнуть всем телом на пол лоджии...

Когда встал на ноги, на него смотрела пожилая чета.

– Я сверху, - сказал он.

– Да, мы поняли, - отвечал мужчина.

– Я вам все починю, не волнуйтесь только. Я пришлю людей и они все починят. Проведите меня к двери, пожалуйста.

– Да, конечно, проходите. Не беспокойтесь, пожалуйста, я все сам починю , - говорил дед, но Илья его не слушал, потому что знал, что непременно отправит людей, и если надо, вообще поставит им новые стеклопакеты...

– Я вам новые стеклопакеты поставлю, - сказал напоследок.

– А что, мы будем только благодарны!
– отвечала вместо деда старушка.

Илья подумал, что интеллигентные люди лучше быдла, и сбежал по лестнице вниз. В голове звучали слова благодарности и клятва, что он непременно поставит эти стеклопакеты - самые качественные, самые дорогие!

Эту клятву он исполнил через неделю - приехала бригада, заменила все окна в квартире на стеклопакеты. Хозяева через рабочих просили передать Илье, чтобы он заходил в гости - их дверь всегда открыта для него!