— Отлично, сынок! — заявил этот робот Мишкину. — Мы им всем покажем!

— А это будет очень опасно? — осторожно поинтересовался Мишкин.

— Раз плюнуть! Я могу проделать эту дорогу с закрытыми глазами.

— Чего мне следует остерегаться?

— Я тебе сообщу, когда будет нужно.

Мишкин пожал плечами, вслед за роботом прошел через контрольный пункт и через вращающуюся дверь вышел на поверхность Гармонии. Он решил, что робот знает, что делает. Однако Мишкин жестоко ошибался. Его неведение было ужасным, неотвратимым и странно трогательным. В глупости с Мишкиным могла бы сравниться лишь девственница, пытающаяся оседлать единорога.

Конечно же, СНОС-робота тоже нельзя было назвать гением сообразительности. При сложении его невежества с тупостью Мишкина получилось бы отрицательное число, равное количеству случаев заболевания плевритом, происшедших с начала второй Пелопонесской войны.

Когда Мишкин ступил на ненадежную поверхность Гармонии, в его сознании пронеслись образы варенья, горячих сдобных булочек, орального секса и цвета губ.

— И долго будут продолжаться эти галлюцинации? — спросил Мишкин.

— А почему вы спрашиваете об этом у меня? — поинтересовался дружелюбного вида повар с помятой губной гармошкой в руках. — Я, собственно, тоже галлюцинация.

— А как мне определить, что является реальным, а что — нет?

— Попробуй воспользоваться лакмусовой бумагой, — посоветовал Чанг Су.

— Давайте-ка сразу договоримся, — подал голос СНОС-робот. — Ты в точности выполняешь все мои указания, а иначе очень быстро сделаешься мертвеньким, просто мертвее не бывает. Уяснил?

— Уяснил, — послушно подтвердил Мишкин, и они неспешно двинулись по пурпурной равнине. Ветер дул с востока со скоростью пять миль в час. Слышалось электронное пение птиц.

— Если я прикажу тебе падать, — продолжал развивать свою мысль робот, — ты должен мгновенно зарываться носом в землю. Здесь нельзя тормозить и глазеть по сторонам. Надеюсь, с рефлексами у тебя все в порядке.

— А мне показалось, ты сказал, что здесь не опасно, — удивился Мишкин.

— Да, ты действительно поймал меня на противоречии. Подумаешь, — хмыкнул робот. — Возможно, у меня есть свои причины лгать тебе.

— Какие еще причины?

— Возможно, у меня есть причины не говорить тебе об этом, — назидательно произнес робот. — Просто выполняй мои приказы, и все. Падай!

Мишкин и сам уже уловил слабое, но пронзительное жужжание на пределе слышимости. Он тут же нырнул в траву, от излишнего рвения расквасив себе нос. Приподняв голову, Том увидел, что робот поворачивается из стороны в сторону, сжимая в двух конечностях по бластеру.

— Что это такое? — спросил Мишкин.

— Любовный призыв шестиногих прото-бронтостегозавров. Когда у них начинается брачный сезон, они могут попытаться спариться со всем, что движется.

— Неужели они не сообразят, что я не гожусь на роль предмета их любви?

— Сообразят, конечно, но пока импульс дойдет до мозгов и обратно, пройдет несколько минут — протоящеры мыслят медленно. А до того момента эти две-три тонны влюбленного мяса могут ненароком наступить тебе на голову.

— А где они сейчас? — спросил Мишкин.

— Приближаются, — мрачно ответил робот, снимая бластеры с предохранителя.

Жужжание усилилось. Потом Мишкин увидел, что над ними порхает нечто, напоминающее бабочку с размахом крыльев в шесть футов, и радостно жужжит. Бабочка не обратила на них ни малейшего внимания и улетела куда-то влево.

— Что это было? — спросил Мишкин.

— Это чертовски напоминало бабочку с размахом крыльев в шесть футов, — задумчиво ответил робот.

— Вот и мне так показалось. Но ты сказал…

— Да, да, да, — раздраженно произнес робот. — Все совершенно ясно. Эта бабочка научилась подражать брачному призыву прото-бронтостегозавров. Мимикрия — самая банальная вещь во всей Галактике.

— Банальная? А у тебя был такой вид, будто ты удивлен.

— Чего тут может быть удивительного? Просто я первый раз встретился с мимикрирующей бабочкой.

— Ты должен был знать об этом, — сказал Мишкин.

— Неверное утверждение. Я запрограммирован на то, чтобы обнаруживать опасные для человека ситуации и явления и находить способы справиться с ними. Эта бабочка-переросток не причинит тебе никакого вреда — по крайней мере до тех пор, пока ты не попытаешься проглотить ее. Потому, естественно, в моих файлах нет никакого упоминания о ней. Ты должен понять, что я тебе не какая-нибудь ходячая энциклопедия. Я имею дело исключительно со всякими опасными явлениями, а не с каждой фигней, которая бегает, плавает, летает или ползает вокруг. Понял, сынок?