— Действительно, почему бы нет, — кивнул Райчик. — При условии, что не будем возлагать на него слишком больших надежд.

— Правильно, я бы не стал так уж надеяться. Мистер Уоткинс, думаю, общение с компьютером — ваша обязанность.

— Ну и какой в этом толк, — проворчал Уоткинс. — Вы говорите, не надеяться, а сами надеетесь! Рассчитываете, что большой электронный бог спасет наши жизни. Не спасет!

— Но нужно попытаться, — возразил ему Сомерс.

— Не нужно! Не хочу доставлять ему удовольствия — давать лишний повод ответить нам «нет»!

Капитан и штурман уставились на Уоткинса.

— Намекаешь, что машины способны думать? — спросил Райчик.

— Да, намекаю. Потому что они думают! И я не сошел с ума. То, что сложные машины наделены индивидуальностью, подтвердит любой инженер. А знаете, какие качества формируют эту индивидуальность? Неприветливость, замкнутость, безразличие, жестокость. Главная функция машины — разрушать мечты и создавать две новые проблемы на месте одной решенной. А знаете, почему машина ведет себя так?

— Успокойтесь, у вас истерика, — сказал ему Сомерс.

— Нет у меня никакой истерики. Машина ведет себя так, потому что сознает: она — противоестественное создание в естественном мире. Поэтому она стремится к энтропии и остановке — этакое механистическое стремление к смерти.

— В жизни не слыхал ничего глупее, — вздохнул Сомерс. — Так вы собираетесь включать компьютер?

— Конечно. Я же человек. Я продолжаю цепляться за соломинку. Просто хочу, чтобы вы ясно понимали: надежды никакой. — И он направился в грузовой отсек.

Райчик усмехнулся и покачал головой:

— Лучше бы присмотреть за ним.

— Все обойдется, — сказал Сомерс.

— Может, обойдется, а может, и нет. — Райчик глубокомысленно поджал губы. — Он валит все на машину, чтобы отвести вину от себя. Это из-за его ошибки мы попали в замкнутый круг. Ответственность за оборудование несет инженер.

— Не думаю, что вы имеете право обвинять его так категорично, — возразил Сомерс.

— Конечно имею, — сказал Райчик. — Хотя мне все равно. Этот способ умереть ничуть не хуже любого другого, а скорее даже лучше многих.

Капитан Сомерс вытер потное лицо. Ему снова стало казаться, что проблема — реальная проблема — заключается в том, чтобы выбраться из этой жаркой и душной неподвижной коробки.

— А что, смерть в космосе, если вдуматься, вполне себе ничего. Представьте: целый звездолет станет нашей гробницей! А выбор способов умереть — он просто огромный. Смерть от жажды и истощения исключаем как прозаическую. Но еще остается смерть от жары, от холода, в результате взрыва, коллапса…

— Что за нездоровые мысли, — осадил штурмана Сомерс.

— А я вообще малость психанутый, — беспечно парировал Райчик. — Но, в отличие от Уоткинса, не перекладываю вину на неодушевленные предметы. И не впадаю в ступор, как вы. — Он вгляделся в лицо капитана. — Это ведь ваше первое серьезное испытание?

— Можно сказать и так, — неопределенно ответил Сомерс.

— И вы ведете себя как остолбеневший бык. Очнитесь, капитан! Если не получается жить радостно и счастливо, так попытайтесь извлечь хоть немного удовольствия из своей смерти.

— Заткнитесь, — беззлобно сказал Сомерс. — Почитайте книжку или найдите другое занятие.

— Я прочел все книги, что есть на борту. Мне нечем больше заняться, только анализировать ваш характер.

В рубку вернулся Уоткинс:

— Ну, ваш электронный бог активирован. Кто-нибудь принесет ему жертву?

— Вы скормили ему нашу проблему?

— Еще нет. Решил посоветоваться с первосвященником. Что спросить у демона, сэр?

— Дайте ему все данные, какие только можно, — сказал Сомерс. — Топливо, кислород, вода, еда и тому подобное. Или еще лучше — неполные данные. Тогда он сможет намекнуть, что решение существует — гипотетически. И поддержит нашу надежду.

Все трое проследовали в грузовой отсек. Компьютер тихо гудел. Разноцветные огоньки перемигивались на его панели.

Минут пятнадцать Уоткинс стучал по клавишам и крутил диски. Наконец отодвинулся.

— Видите красную лампочку наверху? — показал он. — Это значит, решение не найдено.

— Не говори гоп, — тут же вставил Райчик.

Уоткинс рассмеялся:

— Такой большой мальчик — и такой суеверный.

— Зато не такой некомпетентный, — ухмыльнулся Райчик.

— Можете вы помолчать? — рявкнул Сомерс, и спорящие испуганно повернули к нему головы.