Они церемонно пыхнули дымом, стараясь не затягиваться, и загасили сигареты. Кадетам нравилось их держать, потому что это было запрещено и опасно. Но никто, разумеется, не был настолько глуп, чтобы вдыхать дым. Так можно заработать рак легких.

— Да, твой отъезд — повод забеспокоиться, — сказал Мтабеле. — Возьмут и подселят кого-нибудь, кто храпит. Кину это здорово не понравится.

— Передай Кину извинения за мою нелюбезность.

— Он отпускает тебе грехи заранее. Будь осторожен, Кемаль. Не давайся гадам.

Мтабеле проявил деликатность, не пояснив, что это за гады.

Но Кемаль знал.

Гордон Гавилан не был счастливым человеком. Богатым — да. Могущественным — бесспорно. Но не счастливым. После безвременной кончины брата Гордон, второй из трех наследников Солнечной монархии, пребывал на престоле в течение шестнадцати лет. Но как бы он ни старался упрочить свое положение, его не покидало чувство, что трон колеблется на краю пропасти. Его власть оспаривалась все сильнее.

Вскоре после прихода Гордона к власти различные меркурианские аркологии [37] поставили его перед выбором: либо передать бразды правления планетарному совету, либо вступить в затяжную и дорогостоящую войну. Поскольку он еще не укрепил свои вооруженные силы и не успел разобраться в симпатиях подданных, ему ничего не оставалось, как согласиться. На его счастье, делегаты от аркологий были достаточно милостивы (или глупы?), чтобы оставить за ним контроль над энергетическими ресурсами планеты и ее природными ископаемыми.

С тех пор он сделал Гавиланов одним из самых состоятельных кланов Солнечной системы, уступавшим всего нескольким фамилиям, которые были напрямую связаны с владелицей несметных марсианских богатств РАМ. В них, правда, и заключалась угроза последнего времени.

РАМ поставляла Меркурию (через Короля-Солнце) все необходимое, кроме солнечной энергии и руды, которых там хватало и так. Меркурий расплачивался своими ресурсами вкупе с огромными суммами денег. Исправно и вежливо заверяя партнеров в обратном, РАМ начала взвинчивать цены на свои товары и сокращать закупки на Меркурии. Это поставило Гордона Гавилана, Короля-Солнце, перед небогатым выбором. Так он попал в нынешнее затруднительное положение.

— Компьютер, как разрешить нашу текущую финансовую ситуацию? — спросил старший из оставшихся братьев семьи Гавилан.

Электронный бухгалтер растолковал ему:

— С учетом самых важных источников прибыли и дебета для сохранения теперешнего баланса денежный фонд Гавиланов должен либо повысить свои поступления на сто пять целых двести сорок шесть десятитысячных процента в ближайшие восемь дней, либо за то же время сократить расходы на триста двадцать семь целых пятьсот сорок две тысячи семьдесят восемь стотысячных процента.

Лицо Гавилана, обычно наследственно бронзового оттенка, медленно багровело по мере того, как тот боролся с сильным желанием впечатать кулак в голографический образ бухгалтера.

Вдруг его осенило.

— Рассчитай процент поступлений с учетом договоренностей с общинами Садков, приплюсовав их к торговому кооперативу.

— После внесения в мои предшествующие расчеты стандартных налоговых выплат от Каллага и Витесса денежный фонд для сохранения теперешнего баланса все еще должен повысить доходную часть на тридцать девять целых девятьсот восемнадцать десятитысячных процента, — констатировал компьютер. — Все равно недостаточно.

— Но начало положено, — пророкотал Гордон.

Он ненавидел черную счетоводческую работу, но никогда не упускал из виду того, что помогало сохранить политическое влияние. Глубокая морщина над переносицей разгладилась, и он обрадовался, когда компьютер утвердил его план насчет племянника Кемаля. Хоть раньше сопливый наглец не представлял никакой важности для нынешнего Короля-Солнце, теперь он мог разрешить все проблемы Гордона.

На Павонисе [38] Кемаль воспользовался космическим лифтом и прибыл на пересадочную станцию номер три, где перебрался на химическую ракету «Ньюйорг», которая достигала Меркурия всего за три дня.

Химические ракеты не отличались комфортом, но из-за ограниченного туристического сообщения между Меркурием, Марсом и Землей других не было. Спать приходилось в сущих норах, и только отсек Кемаля был хоть и маленьким, но роскошным. Он только потом узнал, что Гаррик выкупил у главного корабельного старшины его собственную каюту. Несомненно, то был жест доброй воли со стороны наименее неприятного дядюшки, но Кемалю стало неловко. Он предпочел бы, чтобы с ним обращались как с обычным пассажиром.