Шеф нажал на пульте две кнопки, и в кабинет вбежала вооруженная планшетом и карандашом стенографистка. Следом вошел аинго в сопровождении переводчика.

Хмурясь, шеф трижды обошел унылое существо.

— Уведи, — сказал он наконец переводчику. — На что мне такая… особь? Найдите его соплеменника, но только большого — самого большого, самого жирного и довольного жизнью.

— Лучшей особи мы не нашли, — виновато ответил переводчик. — Затравленный вид — показатель мышечного тонуса, а не душевного состояния. Все аинго сутулятся, и гнусавость у них — родовое качество…

— Хорошо-хорошо, — нетерпеливо перебил его шеф. — Будем работать с этим. Спроси: каково это, когда тебя угоняют с родной планеты?

Переводчик обратился к аинго, и все затаили дыхание, прислушиваясь к писклявому ответу.

— Он говорит, что очень благодарен, сэр.

— Так он не возмущен? — удивился шеф и обратился к стенографистке. — Запишите: «Особь ведет себя мирно, проявляет содействие. Следовательно, наделена всеми душевными качествами разумного существа». Так, а теперь спроси: за что же этот хлюпик благодарен?

— Он говорит, — доложил переводчик, — что делгианцы положили конец их междоусобным войнам.

Шеф беспокойно потер лысину:

— И часто они воюют?

— Постоянно, — грустно кивнул переводчик.

Шеф велел стенографистке:

— Зачеркните первые выводы и напишите вот так: «Поведение аинго смелое и боевое. Этот вид отлично приспособлен к самостоятельной борьбе за существование».

Симс откашлялся и сказал переводчику:

— Спросите его, многие ли гибнут во время схваток?

— Никто не гибнет, — ответил аинго через переводчика. — Бойцы из нас никудышные.

Шеф озадаченно глянул на Симса и повернулся к стенографистке.

— Второй вывод тоже зачеркните. — У переводчика он спросил: — Чего же тогда аинго хотят?

— Ничего, — ответил тот.

— Ага! Записывайте: «Желают, чтобы их оставили в покое и позволили продолжить крайне важное для всего племени духовное развитие».

Аинго разразился тревожным писком.

— Они не хотят, чтобы их бросали, — сказал переводчик. — В одиночестве аинго сильно нервничают.

— Так они хотят в рабство?

Хорошенько подумав, аинго ответил.

— Им все равно, — доложил переводчик.

— Записывайте, — сказал шеф стенографистке. — «Спокойное противостояние, граничащее со святостью, и немой укор властолюбивым делгианцам — кульминация долгих лет глубокой душевной работы…»

Аинго вновь заверещал.

— Он говорит, — сообщил переводчик, — что в рабстве им, возможно, понравится. Делгианцы — сильный и волевой народ, а сильные и волевые должны править слабыми и недоразвитыми.

— Что, прямо так и сказал? — взревел шеф.

— Именно так, сэр.

— Уведите его! Уведите скорее, пока я не сломал ему башку! Его народ хочет в рабство и того заслуживает. Но я не позволю им стать рабами!

— Что-нибудь из этого занести в протокол? — поинтересовалась стенографистка.

— Нет, все записи уничтожить. Симс, труби сбор, нужны все специалисты. Судебное слушание скоро, нам надо придумать, как приравнять аинго к развитым существам. — Шеф обернулся к стоявшему у двери переводчику. — Уведи эту бесхребетную макаку прочь с глаз моих! И на кой они дались делгианцам?!

Аинго улыбался, когда его выпроваживали из кабинета.

Похоже, ему нравилось, что на него орут.

Симсу поручили составить отчет о всестороннем исследовании аинго. Результаты, мягко говоря, не радовали. Физически подопытные выглядели типичной ошибкой природы: слабое зрение, плохой слух, вестибулярный аппарат ни к черту, мускулатура почти не развита. Малейшая инфекция валила аинго с ног. Они быстро достигали зрелости (если, конечно, зрелостью можно назвать постоянный и полнейший ступор) и так же быстро умирали. Теоретически средняя продолжительность жизни у них составляла от двадцати до тридцати лет, но на практике за счастье считалось протянуть хотя бы до пяти.

Удручали и исследования экологов. Даже на планете с самыми благоприятными условиями аинго не смогли бы построить цивилизацию, хотя бы и в зачаточной форме. Больше того, они не сумели бы организовать и первобытного строя: у них не получилось бы жить ни самостоятельно, ни в симбиозе с природой, ни паразитировать на ней.

Ни один тест не оценил умственное развитие аинго выше имбецильного. Думали они медленно и почти ничего не чувствовали, кроме разве что вялого отвращения к сородичам. И никаких амбиций: все их устремления сводились к тому, чтобы вызвать к себе жалость.