Они не прошли и квартала, как их обнаружили Классные Ребята. Окружили толпой, плотной, бок о бок друг к другу. Сыпали ругательствами в лучших традициях Реальных Пацанов, и Стиф почувствовал укол зависти оттого, что не принадлежит к их числу.

— Эй вы, гниды! Гляньте-ка на это! — крикнул один из Классных Ребят. — Это ж тот парень, Комми!

— Никакой он тебе, свинья, не Комми! Он чертов Ройлист!

Невозможно было увидеть, кто это сказал: Классные Ребята всегда высказывались откуда-то из центра толпы.

— Он и Комми, и Ройлист, ишачий ты зад! И Демкрат к тому же!

— А девчонка — Царистка!

Стиф побледнел, когда в них начали швырять эти древние страшные имена. Вскоре Классные Ребята уже грызлись между собой, выкрикивая старые бессмысленные проклятия в адрес друг друга.

— Ты, сучка, крысиный сын!

— А ты — родной брат свиньи, хотя и козлина!

Но Комми, Ройлист, Катлик — все по-настоящему страшные, дурные названия — приберегались для ненавистных Меньшинств.

— Я Классный Парень! — закричал Стиф, перекрывая шум толпы. — Мы хотим присоединиться к вам, Вера и я.

Толпа откатилась на несколько метров назад, держась от Стифа подальше. Все они были одинаково малорослые, с грязно-коричневыми волосами. У всех близко посаженные карие глаза и широкие рты, полные гнилых зубов. Невозможно было отличить одного оборванца от другого.

— Гляньте-ка, он такой странный! — завопил один из них.

Стиф вспыхнул от стыда за свои светлые волосы и за черные кудри Веры. К тому же оба они — высокого роста.

— С тем, как я выгляжу, ничего не поделаешь, — сказал он. — Но я не хочу быть Меньшинством. Я не Сошулист, не Царист и не Демкрат или еще кто. Я Классный Парень, Реальный Пацан и ваш Друган, стопудово!

Потная, плотно сбившаяся толпа взвыла от смеха.

— Он! Реальный Пацан!

— Да я Анаркиста враз узнаю! С первого взгляда!

— Он сын этого организатора, долбанутого психа, ага?

— Да не толкайся ты, гнида вонючая!

— Сам перестань, свинья, козлина, гнида…

— Позвольте нам остаться с вами, — сказал Стиф. — Мне надоело одиночество. Я хочу быть как все, на самом деле, очень хочу!

— А-а! — воскликнул один из Классных Ребят. — Да ты, наверное, хочешь стать Лидуром? Гинералом? Диктором? Или вообще Пездентом?

Он выплевывал ненавистные имена, как яд.

— Нет, не хочу, — ответил Стиф. В нем снова затеплилась надежда. В предыдущий раз они просто проигнорировали его. А сейчас хотя бы разговаривают.

— Я хочу быть Классным Парнем, как все.

— А что она?

— Она тоже Классная, — заверил их Стиф. — Стопудово! Правда, Вера?

Он вставлял в свою речь древние слова в надежде, что это будет звучать убедительнее.

— Что? — Вера рассматривала старинные здания и теперь как будто очнулась от грез. — А, да-да, конечно.

— Ты должна сказать «стопудово, будь я проклята», — зашептал Стиф. Он испугался, что ее слова не произвели должного впечатления.

Все больше Классных Ребят стягивалось к этому месту — невысоких, с грязно-коричневыми волосами. Толкаясь и ввинчиваясь в толпу, они скалились, вопили, извергали ругательства в адрес друг друга.

— Не верю я, что он Реальный Пацан, — сказал кто-то из толпы.

— Да Реальный я! — закричал Стиф.

— Нам надо это перетереть между собой, — сказал один мужчина. — Правда же, Братаны?

Все вокруг согласно загудели.

— Встретимся завтра, рвань желтопузая, — бросил Стифу другой. — Но ты особо не надейся.

Толпа рассосалась, но Стиф и Вера еще долго слышали доносящиеся издалека вопли и визги. Они нашли полуразрушенное здание и устроились на нижнем этаже. Вера предусмотрительно взяла с собой немного еды. Стиф посмотрел на девушку с неодобрением: Классные Ребята о таком не заботятся. Но все-таки он поел.

— Слушай, Вера, — сказал он после того, как они отужинали и растянулись на полу отдохнуть. — Тебе нужно больше говорить. Чаще произносить слова ненависти. Ругательства. Докажи им, что ты — Классная. Иначе…

— Стиф, — начала она, но замялась.

— Что?

— А тебе не кажется, что… мы можем просто отправиться куда-нибудь еще и найти другие Меньшинства? Должен же кто-то остаться.

— Уйти? Разве тебе не надоело, что тебя ненавидят?

— Если я буду в другом месте, это не будет меня беспокоить, — ответила Вера тихо.

— Нет, — отрезал Стиф. Ох уж все эти разговоры, которые вели отцы Стифа и Веры и гости их дома до того, как умер отец! Именно из-за этих разговоров их и считали Меньшинством.