Чуть повернувшись ко мне, Север улыбнулся шире, и его белые клыки сверкнули в лучах восходящего солнца:

– Не понимаешь?

– Боюсь, что нет...

– Люди тоже знакомы с этой силой, особенно когда влюблены. Ну, знаешь, когда они способны прыгать выше, бегать сильнее или неожиданно сделать то, на что раньше просто не хватило бы сил...я слышал, что это чувство даже приняли, как некое оправдание к преступлениям, что человек был не в себе, когда совершал то, что было ему не под силу при нормальном состоянии...

– Состояние аффекта?

– Оно.

– Влюбленный Бер всегда находится в состоянии аффекта. Он сильнее. Быстрее. Яростнее. И тогда у Бера глаза начинают светиться. Это символ того, что он выбрал свою пару и больше никогда не отступится от нее. Но природой устроено так, что если где-то сила добавляется, то где-то она и уходит. Поэтому говорят, что Третья сила - это единственная слабость Бера. Влюбленный Бер слишком зависим от своих чувств, он становится слишком слаб морально из-за своей любви, которая по нашим меркам слишком хрупкая и маленькая...любовь между Берами и людьми была под строгим запретом долгие века, поэтому у такой любви всегда был плачевный исход. Женщину убивали, а Бер погибал, пытаясь ее защитить...

Почувствовав, как я содрогнулась, Север, склонил голову ко мне, коснувшись губами моей щеки:

– Сейчас другое время, Мия. И я не позволю никому прикоснуться к тебе.

И, кажется, именно это пытался донести до меня Лютый, когда сказал, что Север броситься защищать меня и погибнет, как и остальные братья, которые слишком привязались ко мне. Но и я их любила. Очень. Каждого из них. Даже этого холодного огромного блондина, который шел размеренно вперед, как - всегда не проронив ни слова, но в этот раз его спина была напряжена, как и у остальных братьев. И это пугало меня.

– ...а почему Лютый ненавидит людей?
– тихо прошептала я, касаясь губами мочки уха Севера, отчего его тело напряглось, и руки, поддерживающие меня за попу, сжались, обхватывая меня.

– Потому что меня изгнали из-за такой же мелкой излишне любопытной девчонки.

Я вздрогнула, жутко покраснев и утыкаясь в горячее плечо Севера, когда услышала голос Лютого, что продолжал идти вперед, обернувшись только чтобы стрельнуть своими злобными холодными глазами, сухо добавив:

– Только блондинки....

Неужели Лютый был влюблен в девушку?!....

Я так и застыла с открытым ртом, глядя на широкую спину Лютого, который снова отвернулся, продолжив свой путь вперед, и как всегда было невозможно определить его эмоции, но спросить об этом еще раз у Севера уже не получилось бы. Как бы сильно я этого не хотела.

Только я вздрогнула, едва не пискнув, когда еще одна рука ущипнула меня за попу и показались озорно сияющие солнечные глаза Янтаря, который хохотнул, поравнявшись с нами:

– Ну, теперь-то я понимаю, откуда пошли слухи о происхождении людей от обезьян. Зов предков заставил тебя залезть на эту волосатую «лиану»?...

– Пнуть его?
– усмехнулся Север, чуть повернув голову ко мне, пока я улыбалась, качая головой.

Кажется, нам была нужна эта передышка и приглушенный смех. Всем нам. Только веселье испарилось в морозном воздухе, когда Лютый неожиданно застыл, сжав свои большие кулаки, и аура ледяной ярости пропитала воздух так резко и неожиданно, что мне казалось, будто скоро нас обязательно пронзит молния.

Братья напряглись в единый миг, тут же заняв свои прежние места в строю, косясь на Севера, который благодаря своей чистой первородной крови, мог чувствовать то же, что и Лютый:

– Брат, что происходит?

– Нас идут встречать....

– И много их?

– Один...пока что.

Нахмурившись, Север почему-то посмотрел влево, чуть прищурившись от яркого солнечного света, который совершенно не грел, и в этом свете его синие глаза горели просто нереально ярко. Мне можно было даже не смотреть туда, потому что я все-равно не видела ничего, кроме огромной льдины, которая простиралась на много метров в высоту и несколько километров в длину, словно целый остров в этом ледяном ужасающем мире, где даже сам воздух кусался, проникая в легкие с ледяным скрипом.

Пока что я никого не видела и впереди, но отчетливо замечала, что Лютый начинает подрагивать и волны ярости от него исходят с каждой минутой все более ощутимо. Такого еще не было. И это было воистину страшно, когда Бер, не знающий эмоций кроме ледяной выдержки, неожиданно становится тем самым зверем и монстром, который не способен контролировать себя от распирающей ярости.

Лишь спустя несколько жутких минут, когда от напряжения стало ломить в висках, я смогла различить еще одну фигуру, шагающую прямо на нас.