— Вить, прости, я мало об этом знаю. Я о другом хотела.

— О другом? — его губы скривились в подобии улыбки, закрывающей зубы. Он влил в себя вино и добавил в бокал еще. — Ну давай о другом. Предлагай тему. Или давай я предложу? Как тебе нравится: что нам делать с нашей жизнью?

Лиза улыбнулась.

— Да я, в общем-то, об этом и собиралась, — она сделал глубокий вдох. — У нас ребенок будет.

Глава 10. Профит

— Леша, ты должен мне помочь, — сообщила Анна Алексею Александровичу Власову, сидя перед ним на стуле и просительно заглядывая ему в глаза.

Он потирал виски, в русых волосах которых проступила ранняя седина. И растерянно смотрел на Протасову. Сколько лет они знают друг друга? Странно, что ничего не изменилось. Ей нужна была помощь — он бросался помогать. Она пропадала на годы. Потом появлялась. А он будто того и ждал, чем бы ни занимался. Женился, разводился, карабкался по карьерной лестнице, заводил собаку, ее же, умирающую от рака, усыплял. И синеглазая испуганная девочка, которую однажды он спас, тоже была частью его жизни. Может быть, это было лучшим, что он сделал за свои тридцать с копейками лет.

— Ну, до сессии еще далеко, и справляешься ты обычно самостоятельно, — проговорил он, доставая из верхнего ящика стола аспирин. — Потому смею предположить, что что-то стряслось. Ты себя давно в зеркало видела? Худая, как щепка.

— Неважно! — скривив губы, ответила Анна. — И сессию сдам. Мне нужна реальная помощь. Мне надо чужого ребенка вывезти заграницу.

— Чего? — опешил Власов и выронил упаковку с таблетками на стол. — Сдурела? Нахрена?

Анна подхватила упаковку.

— Заболел? Я не вовремя, наверно.

— Ага, заболел. Но явно не так сильно, как ты. Во что ты уже влипла, Аня?

— Почему влипла? — непонимающе спросила девушка.

— Чужого ребенка? Заграницу? Реально — почему? — Алексей забрал из ее рук упаковку, вытащил пластинку, одну таблетку проглотил, запил водой и пожаловался: — Голова сейчас лопнет. Ладно. Давай по порядку. Что у тебя?

— У меня — чужой ребенок. Отказ матери есть. Отец неизвестен. Имя ей вообще я дала, хорошо тетка из опеки не зануда была. Денег взяла и записала под мою диктовку, — Анна фыркнула. — Но девочке операция нужна. Такие делают только заграницей. Мне нужно ее туда отвезти.

Несколько мгновений Власов озадаченно смотрел на Анну. По взгляду его трудно было что-то прочитать. В этом он за прошедшие десять лет назад изменился. Раньше смотрел открыто, не прятал ничего.

Медленно перевел дыхание, и глаза его потеплели.

— Заграница — понятие растяжимое. Ладно. Что у ребенка?

— Почки, — быстро ответила Анна. — Советуют клинику в Германии и вроде еще есть доктор в Израиле. Я пока не узнавала точно. Что толку, если не увезти. Идиотизм!

— У нас много где идиотизм, — пробормотал себе под нос Власов. — Ладно, я понял. Тебе нафига эта возня?

Она смутилась. Отвела взгляд.

— Не знаю. Надо!

— Надо так надо, — покачал он головой. — От меня что требуется? Помочь с оформлением? Видишь ли… я с опекой дело никогда не имел — у меня несколько другой профиль, как ты могла удостовериться ранее. Как вариант, могу пробить, кто может тебе подсказать, в какие двери стучать. Ты у ребенка в каком качестве намерена оставаться?

Вопрос, который она не раз задавала сама себе уже которую неделю, озвученный Власовым, казался предоставленным последним словом осужденному. Повисла пауза, в течение которой Анне было необходимо решить все до самого конца.

— Я хочу опеку, — заговорила она, и голос ее звучал твердо и уверенно. — Я найду деньги!

— Да я даже не сомневаюсь, что найдешь, — усмехнулся он. — Ладно. Все ясно. Я прозондирую. В универе как дела?

— Нормально. Сессия на носу.

Она подняла на него глаза и улыбнулась. Тогда тоже на носу была сессия. Первая. Ей, студентке юрфака, которая была старше всех в группе, до сих пор казалось странным, что она учится в университете. Когда-то давно она строила планы, куда идти учиться. И придумывала невообразимые варианты, чтобы подразнить маму и отца. Чего только театральный стоил…

Потом все изменилось, и она считала, что учеба — глупая трата денег и времени. И лишь спустя еще несколько лет Анна неожиданно поняла, что юрфак сможет дать ей дополнительные возможности в осуществлении ее мести.

Все свободное время она отдавала учебе. Многое позабылось. Но постепенно вспоминалось, под чутким руководством преподавателей. К ней будто возвращалась ее юность, которая снова привела в ее жизнь Алексея Власова.

Накануне новогодних праздников, когда большинство нормальных людей носится по городу в поиске елки, украшений к ней и подарков, Анна подпирала стену у кафедры в ожидании куратора, уставившись в учебник.