– Обещали скоро ввести королевские регалии, - сообщила женщина.
– Как тебе базальмо?

– Эти тонкие дощечки и есть деньги?
– спросил я.

– Да, - улыбаясь ответила казначей.
– Весят в три раза меньше, чем золото.

– Можно?
– попросил я.

– Да, вряд ли ты сюда пришел схватить пару штук и попытаться убежать, - усмехнулась она.

Я взял тонкую дощечку, не такая уж она и невесемая.

– Тяжеловатая, - сообщил я.

– Девяносто пять грамм, - подсказала казначей.

Я посчитал, если одна золотая монета три и сорок семь грамм, то сто золотых монет триста сорок семь грамм, а эта дощечка девяносто пять, и в прямь выгода в три раза.

– Да, - будто подслушала мысли женщина.
– Вся выгода в том, что ценность этой древесины в три раза больше, чем у золота, от этого и пляшем.

– И мне таких четыре тысячи?
– спросил я.

– Именно, - загадочно улыбнулась женщина.
– Готов отсчитывать?

– Подождите, - попросил я.
– Давайте посчитать.

Она молча продолжила улыбаться глядя на меня.

Если одна дощечка весит девяносто пять грамм, а мне таких отсюда тащить четыре тысячи, то это выйдет триста восемьдесят килограмм. Черт, я опять уйду с бешенным перегрузом. Оказывается я хиляк каких еще поискать, даже добычу не могу унести.

– А вроде бы еще были меры денег, какие-то другие породы древесины?
– робко спросил я.

– Конечно, - улыбаясь ответила женщина, видимо ей доставляет удовольствие смотреть на мои мучения.
– Есть еще бакаут и эбен. Просвящаю, если вдруг не знал. Сто базальмо, вот этих дощечек стоит одного бакаута. Сразу скажу, он весит сто десять грамм, но тут опять срабатывает суть в его стоимости, ведь дощечка одна, а стоимость как сто вот этих.

– Минуту я посчитаю, - взмолился я.

Мне должны выдать четыреста тысяч золотых. Золотом я взять не могу, не утащу. Хотя нет, в принципе я и со смертельным грузом уйду, но тогда появится куча вопросов, как я их поднял и при этом не умер. Да и никчему терпеть столько боли, когда можно взять деревяшками. Тащить базальмо весом в триста восемьдесят килограмм тоже не ахти вариант. И так, базальмо это сотня золотых, а бакаут это сотня базальмо, если на человеческий, то один бакаут это десять тысяч золотых, что хоть как-то понятно. А мне отсюда надо унести четыреста тысяч. Поэтому если поделить четыреста тысяч на десять тысяч, то получится всего лишь сорок. А сорок пластинок весом по сто десять грамм, это жалкие четыре килограмма и четыреста грамм, что вообще оптимально.

– А можно мне взять бакаутами?
– моляще спросил я.

Женщина с материнской улыбкой кивнула.

– Нам в соседнюю комнату, - сказала она и показала на выход.

Я вышел первым, не забыв положить деревянную денюжку на место, она закрыла дверь и пригласила в соседнюю комнату. На стеллаж похожие деревяшки и когда казначей включила свет, то весь зал заполнился темно-темного бордовым оттенком. Чем-то напомнило вареную свеклу, иногда она тоже бывает темноватой, но все же здесь древесина темнее, почти черная, слишком много черных прожилок. В нос шибанул запах чернослива с натуральным кофе, необычное сочетание, но при том не резкое, а приятное, притягивающее.

– Нравится запах?
– спросила казначей

Я кивнул.

– Мне тоже, - сказала она.
– Бывает достаю такую из инвентаря и понюхаю, даже кофе пить не надо и так освежает.

– Пожалуй буду поступать также, - завороженно ответил я и принюхался посильнее, до чего же приятно. Это золото никак не пахнет, а тут каждая деревяшка источает аромат.

– И так сколько тебе их?
– подтрунивая спросила казначей.

У нее в глазах легко читается, что она уже давным давно все подчитала, хочет, чтобы я глядя на стеллажи сам понял насколько моя награда для их клана мала.

– Сорок, - ответил я ровным голосом.

Она не стала проходить далеко, а сразу же на выходе посчитала пальцем в одной стопке, почти добралась до середины и сдвинула пальчиком, передала мне. Выходит в одной стопке сотня дощечек, легко посчитать сколько тут денег, правда если видеть все стеллажи и если дадут походить и посчитать количество стопок. Но мне неинтересно, не люблю считать чужие деньги.

– Спасибо, - сказал я перебрасывая стопку в инвентарь.

– Пожалуйста, - с улыбкой ответила женщина.
– Приходите еще.

Я по ее улыбке понял, что шутит, тут не выдают просто так.

– А не боитесь раскрывать постороннему где такие залежи денег?
– спросил я.

– И что он сделает?
– насмешливо спросила казначей.
– Прорвется с боем и начнет сгружать добро?

– Ну как пример, - неуверенно сказал я.

– У участка как и всех есть защитник, - сообщила она и покосилась на стену.

Я посмотрел в указываемую ей сторону. Показалось, что на меня кто-то взглянул из стены и тут же отпрянул. Предательский холодок страха пробежал коготками по позвоночнику.