На утро Валлир пришел в себя, голова гудит, тело сплошной комок боли. Он с трудом поднялся на ноги. Но пересилил себя и вышел созывать селян. Он похоронил друзей на полянке у леска. И прочитав древнюю молитву над их могилами, вскочил в седло и умчался вдаль по дороге заросшей травой ведущей на восток.

* * *

Страшная боль свела вдруг судорогой все его тело в момент наивысшего триумфа, разрывая сознание. Что-то пошло не так. Но вот что?

Уже враг распростерся у его ног в грязи, один удар и он свершит свое возмездие. Но нет. Боль текла раскаленным ручьем по его неуязвимой плоти, плавила разум. И вдруг граф заметил странную вещь - капли составляющие основу его тела начали медленно отмирать. Сдерживающие их мостики высыхали, крошились и капли покидали его тело навсегда, оседая на землю, превращаясь в обычную воду. Он умирал! Не может быть! Как? Этого просто не может быть!

Да что же происходит! И тут Данлир бросил взгляд на небо. Темные тучи медленно уплывали за горизонт. Дождь закончился. И что-то непреодолимо тянуло его прочь отсюда вслед за дождем, за грозой. Там его спасение под струями холодной воды, а здесь смерть.

И понял тогда граф еще одну истину. Теперь он пленник не только своего нового тела, но и это тело пленник ливня и гроз. И без атмосферы дождя оно погибнет.

Жаль, месть почти свершилась...

Взвыв от бессилия, граф склонился над еще живым Красом, схватил его в припадке безумия за руки и с силой вырвал их из суставов, разбрызгивая окрест кровавые капли, потом последовал сильный удар в живот, раздирающий плоть, выворачивающий внутренности. Пнув на прощанье изувеченное тело, граф рухнул в лужу, растворившись в земле. Он окунулся в подземные дождевые воды набираться сил, восстанавливая утерянные части тела и способности.

* * *

Каким странным порой бывает расклад злодейки-судьбы. Еще вчера ты был полон огня, решимости, желал боя и мести, рвался вперед и, казалось, ничто не в силах остановить тебя. Рядом, прикрывая спину, стеной вставали верные друзья, готовые броситься за тобой хоть в пекло. А теперь ты один, и тишина преследует тебя. Так глухо, почти неслышно бьется сердце в груди. Соратники давно уже пируют в чертогах Нгара бога смерти, а враг неизвестно где и с каждым днем удаляется все дальше и дальше. И где его искать непонятно.

Серые тучи сгинули на востоке, растворились в синих небесах, и теперь яркое солнце заливало своим светом уставший от долгого дождя мир, наполняя его теплом и нежностью. Но у Валлира в душе все было по-другому. Черные тени боли терзали страшные рубцы ран, оставленные на его душе. Отчаяние резало его безжалостно, било в грудь, точило разум. Он словно осиротел. Силы медленно утекали вдаль, а с каждым новым днем след терялся все больше. Только врожденное упрямство еще вело воина по дороге мести.

Прошло две недели с беспощадной бойне в селении Йорша. Валлир метался по округе в поисках убийцы, мало ел, был постоянно в седле, боясь упустить свой шанс. Но след медленно и неумолимо терялся в неизвестности. И теперь отчаявшись, Валлир не знал, что же ему делать дальше.

И вот почти на самом юге близ торгового города Прим в дорожной таверне, где хозяйничал старик Шаргаран, Валлир случайно услышал древнюю историю о старом отшельнике, обитающем в лесах на берегу реки Йигвы. Как говорили люди, он ведает о многом, что есть в нашем мире, умеет лечить без лекарств и настоев, заговаривать духов, знает прошлое и ведает о будущем. И только он может дать дельный совет и направить на истинный путь воина, что ищет покоя в душе своей.

Допив свое вино, Валлир мрачно удалился и, вскочив на коня, отправился на поиски. Этот отшельник сейчас был единственным лучиком надежды для его павшего духом сердца.

* * *

Старенький покосившийся домишко стоял на берегу узкой лесной речки, последние лучи заходящего солнца нежно касались ее вод, пробиваясь сквозь редкие кроны деревьев. Домик был неказист, он устало прислонился задней стеной к скальному откосу. Крыша поросла высокой травой, и стены облепил пышный мох. А вокруг, как благодать, тишина и покой. Лишь вода мерно журчит, путаясь в камышах, да птицы-пичуги о чем-то перекликаются в зелени листвы. Где-то в траве за углом дома шуршит мелкий зверек, роет нору или резвится в тени. Царственная и нежная идиллия мирного вечернего леса.

Но ее нарушал тянущийся к небу, застревающий в сетке ветвей, белый дым, вырывающийся из старой кирпичной трубы, скрытой от внимательных глаз за стеной лопухов, - со стороны кажется будто крыша сама медленно тлеет, исходя едким дымком.

Сбоку от дома под навесом из прутьев и старых досок стоит черный красавец жеребец, неторопливо пощипывая сухую траву из лотка, иногда припадая к стоящей рядом бадье с холодной водой утолить жажду. Конь изредка вскидывает голову, осматривается по сторонам, словно не доверяя царившему вокруг покою, передергивает кожей на крупе, взмахивая нервно хвостом, и вновь принимается за еду, пофыркивая от наслаждения.

В этом прекрасном месте и жил старый отшельник. Звали его Виллианор - хрупкий старец с лысой головой, покрытой залатанной серой шапкой, белоснежная борода до пола и в подслеповатых глазах пляшет тайный огонек. Сколько ему лет на первый взгляд невозможно сказать, как и на второй, и на третий. На вид отшельнику более ста лет, но держится он еще молодцом. Упрямо ведя борьбу со смертью.

С великим трудом Валлир отыскал это заповедное место, петляя по всем известным в этих местах дорогам, звериным тропам и просто тропинкам, уже почти исчезнувшим под зеленью травы. И удача была в этот раз рядом с ним. Верный конь однажды на перегоне через овраг почувствовал странный запах, что-то повлекло его в том направлении и вот, пробившись через заросли орешника, всадник очутился на берегу тихой речки, где казалось само время остановилось или течет столь медленно, что почти не видимо глазу.