Хворь напала?

Вьётся тропка меж корней,

До конца пройти по ней -

Жизни мало.

Славно, коль судьбу узнал

Распрекрасну,-

Ну а вдруг коней загнал

Понапрасну?!

Али вольное житьё

Слаще пряничка?

Ах ты, горюшко моё,

Ваня-Ванечка!

Ваня!

Ходят слухи, будто сник

Да бедуешь,

Кудри сбросил - как без них?
–

Сыт ли ты, или привык -

Голодуешь!

Хорошо ли бобылём

Да без крова?

Это, Ваня, непутём, -

Непутёво!

Горемычный мой, дошёл

Ты до краюшка!

Тополь твой уже отцвёл,

Ваня-Ванюшка!

Ваня!

1974

Песня Вани перед студентами

Эх, недаром говорится:

Мастер дала не боится,

Пусть боится дело это

Ваню - мастера паркета.

Не берись, коль не умеешь,

Не умеючи - не трожь,

Не подмажешь - не поедешь,

А подмажешь - упадёшь!

Даже в этой пятилетке

На полу играют детки, -

Проливают детки слёзы

От какой-нибудь занозы.

Пусть елозят наши дети,

Пусть играются в юлу

На натёртом на паркете -

На надраенном полу.

Говорят, забудут скоро

Люди званье полотёра, -

В наше время это мненье -

Роковое заблужденье.

Посреди родной эпохи

Ты на щётках попляши, -

С женским полом шутки плохи,

А с натёртым - хороши!

1974

ЕДИНСТВЕННАЯ 1975

Я, вероятно, буду сниматься сейчас у Иосифа Ефимовича Хейфица в картине «Мечта о Тихом океане». Необыкновенно интересный сценарий по повести Нилина «Дурь», вы может быть, её знаете. Главную роль играет Золотухин, а я играю там небольшую роль, но опять же буду там исполнять свои песни. (1974)

Очи чёрные

I. Погоня

Во хмелю слегка лесом правил я.

Не устал пока, - пел за здравие.

А умел я петь песни вздорные:

«Как любил я вас, очи чёрные...»

То плелись, то неслись, то трусили рысцой.

И болотную слизь конь швырял мне в лицо.

Только я проглочу вместе с грязью слюну,

Штоф у горла скручу - и опять затяну:

«Очи чёрные! Как любил я вас...»

Но - прикончил я то, что впрок припас.

Головой тряхнул, чтоб слетела блажь,

И вокруг взглянул - и присвистнул аж:

Лес стеной впереди - не пускает стена, -

Кони прядут ушами, назад подают.

Где просвет, где прогал - не видать ни рожна!

Колют иглы меня, до костей достают.

Коренной ты мой, выручай же, брат!

Ты куда, родной, - почему назад?!

Дождь - как яд с ветвей - недобром пропах.

Пристяжной моей волк нырнул под пах.

Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!

Ведь погибель пришла, а бежать - не суметь, -

Из колоды моей утащили туза,

Да такого туза, без которого - смерть!

Я ору волкам: «Побери вас прах!..» -

А коней пока подгоняет страх.

Шевелю кнутом - бью кручёные

И ору притом: «Очи чёрные!..»

Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс -

Бубенцы плясовую играют с дуги.

Ах вы кони мои, погублю же я вас, -

Выносите, друзья, выносите, враги!

От погони той даже хмель иссяк.

Мы на кряж крутой - на одних осях,

В хлопьях пены мы - струи в кряж лились, -

Отдышались, отхрипели да откашлялись.

Я лошадкам забитым, что не подвели,

Поклонился в копыта, до самой земли,

Сбросил с воза манатки, повёл в поводу...

Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!

II. Старый дом

Что за дом притих, погружён во мрак,

На семи лихих продувных ветрах,

Всеми окнами обратясь в овраг,

А воротами - на проезжий тракт?