Он поднимает на неё свой взгляд, его глаза дьявольски черные, зрачки расширены. Теперь Дейенерис понимает, что могла пригласить Джона в свою постель давным-давно и он бы пришел. Возможно, поначалу, он бы сопротивлялся и спорил, но рано или поздно он бы пришел, потому что желал этого так же сильно, как и она.
В первый раз, когда он посетил её во сне, то оставил её тяжело дышащей, с томной болью в мышцах, но при этом ничуть не разочарованной.
В конце концов, это было предсказуемо: ведь у неё так долго не было мужчины. В свете последних событий у неё просто не было времени для подобных вещей или даже для подобных мыслей. Однако среди всех мужчин, что окружали её днём и ночью, Джон Сноу был наиболее привлекателен и так же молод, как она - вполне естественно, что если и мечтать об этом с каким-либо из своих людей - то это с ним.
Так что когда она впервые видит этот сон в тишине своих покоев, то не придает ему особого значения. Она просто опускает руку между своих бедер, невесомо нажимает и вращает пальцами по кругу. Это не занимает много времени: страстный сон постепенно сменяется более спокойным, но тело ещё помнит, и уже через пару минут, лежа на мехах, она содрогается и выгибается, удовлетворенная.
На следующий день, пересекая лагерь, она видит его издалека, и хотя она и ощущает между ног слабую пульсацию, это скорее фантомные воспоминания о прошлой ночи, чем непосредственное вожделение.
Позже, к вечеру, когда он стоит перед ней в её покоях вместе с другими подданными, она не смеет смотреть на его руки, потому что тут же вспоминает, что они делали с нею в том сне. Вместо этого она увлеченно размышляет о том, как поразился бы её вечно серьёзный генерал, узнай он, что она ласкала себя прошлой ночью, думая о нём.
Затем Сир Барристан спрашивает у неё о чём-то, и все её размышления о Джоне Сноу обрываются.
Дейенерис знает, как некоторые мужчины называют её. Не только Бурерождённой или Матерью Драконов, но и самой красивой женщиной на всём Свете. Она давно привыкла замечать, как время от времени некоторые мужчины впиваются в неё похотливыми взглядами, и подолгу пялятся, открыв свои рты.
Джон Сноу так на неё не смотрел. Даже в ту ночь, когда она прилетела к Стене на спине Дрогона, выражение его лица не выказало ни малейшего восторга или трепета, не говоря уже о похоти. Вместо этого он смотрел на неё как будто бы… с облегчением? Сейчас, когда они вот так встречаются в её покоях, или едут вместе через лагерь, его глаза никогда не блуждают по её губам или груди. На протяжении всего года, пока они сражались вместе плечом к плечу, он обращался к ней исключительно “Ваша Светлость”.
Она обращается к нему “Лорд Сноу”, так же как и ко всем остальным своим приближенным. И неважно, что никакой он и не лорд вовсе. Правда, он некоторое время был Лордом Командующим Ночного Дозора, но это был долг, от которого он избавился, умерев от рук тех, кого он считал своими братьями. Муж, воскрешенный прикосновением Красной Женщины, больше не был обязан верностью Стене. Однако при всём этом он по-прежнему носит чёрное, и боги знают, что потом он защищал Стену от Иных так же отчаянно, как и любой солдат из Ночного Дозора.
Некоторые из её подданных называют его Азором Ахайем, “обещанным принцем”, другие же утверждают, что Дейенерис и есть та, о ком говорят пророчества, но кто знает это наверняка?
Она упомянула об этом в разговоре с Джоном лишь однажды, после того, как они выиграли небольшое сражение в Речных землях. Очередная победа и вино опьянили её и сделали более развязной, чем обычно. Когда они сидели у костра, и их разделяло лишь пламя, она вдруг услышала собственный голос:
– Вы никогда не задумывались что, быть может, мы оба Азор Ахай? Возможно, мы должны…
“…быть” - почти произнесла она, но сумела вовремя себя одернуть.
– …Вместе сражаться с Ланистерами, Иными и этим… называющим себя Эйгоном Таргариеном?
– произносит она вместо этого.
Джон смотрит на неё своими темными глазами, но она ничего не может в них прочесть; свет от костра пляшет на его лице. Дейенерис чувствует, как слабеет изнутри - это настолько странное и неприятное чувство, что она не выдерживает и первой отводит взгляд. Сейчас у неё просто нет возможности, нет возможности быть женщиной, когда она должна быть королевой.
– Я никогда не придавал пророчествам особого значения, Ваша Светлость.
– наконец отвечает он.
Той ночью Дейенерис снова видит этот сон, её бросает в пот, её всю сотрясает от желания. Несмотря на то, что собственные прикосновения во сне приносят ей небольшое облегчение, она всё же пробуждается через некоторое время.
***
Когда он улыбается, он совершенно другой человек.
Дейенерис лежит на полу в своих покоях, вся в поту, корчась в судорогах и сжимая руку Джона, пока мейстер стоит рядом с ней на коленях.