Маленькие темные глаза Воупа обратились к Рэткоффу.

— Я думаю, как и он, — отозвался бывший житель Нью-Йорка.

— Тогда отдыхайте, — решил Воуп. — Ешьте.

Он пожал плечами, стряхнул свой рюкзак, открыл его и извлек оттуда два небольших кубика белой субстанции, напоминавшей тофу, которую Джефферсон уже так хорошо знал. Пришелец протянул еду своим пленникам.

— Опять это дерьмо? — простонал Рэткофф. — Это, что, ваш аналог собачьей еды?

— Бери и ешь, — посоветовал Джефферсон. — Я не знаю, что это такое, но оно придаст тебе сил, — он взял свою порцию, и Рэткофф, последовав совету, принял свою, после чего они встали, жадно поглощая инопланетную еду под низким желтым небом на земле мертвых. Солнце, испускавшее слабое желтое свечение, клонилось к закату. Джефферсон чувствовал, что приближается темнота, и ему вовсе не хотелось оставаться здесь в компании Горгона, пусть он тысячу раз должен был быть его защитником. Так или иначе, сейчас Воуп играл, скорее, роль рабовладельца, что вовсе не располагало желать находиться в его обществе с наступлением ночи.

— Воуп, — обратился он, поедая инопланетный корм, — так что это за мальчик, которого ты преследуешь? Почему он так важен?

— Какой мальчик? — оживился Рэткофф. Очевидно, его в подробности этой миссии не посвящали.

— Они, — с нажимом сказал Джефферсон, — хотят, чтобы я привел к ним какого-то мальчика, который находится где-то здесь, — он обвел взглядом простиравшуюся вокруг пустошь. — Так кто он, Воуп? И если ты можешь делать то, что... делал в том доме, так почему бы тебе не отыскать мальчика и не привести его самому?

— Мои приказы даны, — ответил Горгон.

— Мне все равно, сколько человек его защищает, — продолжил Джефферсон. — Ты можешь уничтожить всех их, если захочешь. Зачем тебе нужен я?

Воуп не ответил, и Джефферсон подумал, что пришелец так и собирается держать все в тайне, но через несколько секунд он все же заговорил.

— Он будет сопротивляться силой.

— И что? Может быть, будет, но... — мысль поразила Джефферсона Джерихо, как молния. — О, Боже... — прошептал он. — Ты... она... я понятия не имею, кто вы и откуда взялись, но... вы же боитесь его, не так ли?

Воуп отвернулся, взгляд направился вдаль.

— Вы боитесь, — упрямо продолжал Джефферсон. — И это должно означать... что он — скрытый Сайфер?

— Это не тот смысл, — отозвался пришелец, возможно, не вполне точно передавая свою мысль.

— Ну, он ваш враг. Как бы вы это ни называли. Он — ваш враг под прикрытием? Он должен был сделать что-то действительно... — Джефферсон чуть не сказал «изумительное», — плохое, чтобы так вас достать. Или ее достать, раз она просила возложить на него руки. Мои руки, я имею в виду. Так что же он сделал? Убил дюжину...

— Воздержись от своего любопытства, — прервал его Горгон. — Или я причиню тебе боль. Сейчас мы будем двигаться, — он сорвался с места и вновь припустился вперед. Джефферсон и Рэткофф почувствовали небольшое острое покалывание в затылках и поняли, что им тоже необходимо двигаться.

Джефферсон подумал, что может и не выбраться с этой миссии живым. Если мальчик был скрытым Сайфером, он должен быть похож на солдата спецназа, и, если Горгоны его боятся... и при этом не говорят, что за силой обладает этот так называемый мальчик, то ничего хорошего это не сулит. Возложить руки на сайферовского коммандос и отправить его, таким образом, обратно в Горгонлэнд на небольшую пытку...

Самый вероятный исход, который виделся бывшему продавцу по имени Леон Кушман, это спешное вычеркивание из числа живых этого мира. И повезет еще, если это будет быстрая смерть, сравнимая с выстрелом в затылок.

— Они держат меня в месте, похожем на пригород с маленькими домишками, который будто бы замер где-то в пятидесятых, — сказал Рэткофф, пытаясь поспевать за Джефферсоном. Голова его была мокрой от пота, рубашка тоже заметно промокла. Джефферсон понимал: этот человек был в ужасе, и ему необходимо было поговорить с кем-то, необходимо было, чтобы кто-то выслушал его, как священник выслушивает смертника перед самым исполнением приговора. — Там живет семьдесят восемь человек, их свезли туда с разных концов Штатов. Мы называет это...

— Муравьиной фермой? — спросил Джефферсон.

— А? Нет. Мы называет это Микроскопические Луга. Знаешь, почему?

— Потому что вам постоянно кажется, что за вами наблюдают сверху? Через микроскоп?

— Ага, точно. Но у нас есть все необходимое, что нужно для жизни. Электричество, вода, автомобили, которые больше не нуждаются в топливе, а еще это белое дерьмо, которым нас кормят... и еще какие-то странные жижи, которые нам дают пить... и погода никогда не меняется. Как будто у нас всегда начало лета. Но знаешь, что по-настоящему странно?

Что вы не можете уйти оттуда, подумал Джефферсон.

— Выбраться оттуда невозможно, — сказал Рэткофф. — Можешь ехать, ехать и ехать вперед и делать вид, что движешься куда-то... но внезапно ты поворачиваешь за угол, и оказываешься там, откуда начал. Странно, да?

— Да, — сказал Джефферсон.

Муравьиная ферма, Микроскопические Луга... он задумался о том, как, интересно, русские, японцы или норвежцы называют свои тюрьмы подобного типа. Горгоны изучали людей так же, как некоторые ученые изучают насекомых. Он задавался вопросом, что они сделали с Рэткоффом, когда разобрали его на части, и что они добавили ему, чтобы он вдруг стал таким ценным для этого путешествия? Он надеялся, что ему не доведется этого узнать.