Он знал.

Если они придут за ним, тогда примерно поймут, что он такое или чем должен стать. И если он откроет их секреты хоть кому-то, шанс понять свою природу может быть потерян навсегда. Кроме того, пока Горгон не раскрылся, вряд ли он атакует кого-то, приняв свою змеиную личину. Нет, Итан не должен был никому рассказывать о том, что знал. Это было ради безопасности людей. И, похоже, Джек Горгон знал, что мальчик ничего не скажет.

Нужно было выжидать. Дожидаться завтрашнего дня и смотреть, что он принесет. Итан закрыл глаза. Через некоторое время кто-то объявил по громкоговорителю, что свет будет погашен во всем здании. Фонари патрулирующих солдат заплясали по темным коридорам торгового центра, скользя по спящим людям, которые уже привыкли к этому за годы войны между пришельцами. Не привыкли они лишь к кошмарам: некоторые кричали, стонали и плакали в своей беспокойной дремоте, пока земля вращалась в сторону нового рассвета.

***

Во время тревожного рассвета дождливого дня, Итан вдруг почувствовал, что его внутренняя сигнализация сработала. Его тело начало покалывать, а мозг приказал проснуться и защищаться. Итан очнулся почти мгновенно. Казалось, ему лишь на миг удалось вспомнить мальчика, который любил свернуться калачиком в своей постели и спать до позднего утра в субботу, пока мама не приходила к нему и не велела спускаться к завтраку — обычно это была яичница с беконом.

Того мальчика уже почти не было.

Дождь все еще стучал по крыше. Прозвучал громовой раскат: настоящий гром, а не инопланетное оружие. Итан знал, что инопланетянин был близко, очень близко, и чувство тревоги раз за разом обращалось к чернобородому Горгону, Джеффу Кушману и их низкорослому спутнику. Другие люди тоже просыпались, но они не испытывали той же тревоги, что Итан. Его охранник сидел у стены, скрестив ноги и прижав к себе винтовку. Солдат проснулся... либо так и не ложился, всю ночь проверяя Итана фонариком. Судя по его сонному виду, так и было.

До Итана донесся треск рации, и он заметил, как несколько солдат промчались мимо, направляясь в сторону главного входа в торговый центр. Этот шквал активности вызвал страх у остальных людей, кто уже проснулся, и они, в свою очередь, разбудили своих близких и друзей. Один из солдат понесся по коридору, в котором вообще не было спальных мешков и палаток. Он говорил по своей рации напряженным голосом. Охранник Итана вскочил. Казалось, он метался между выполнением возложенного на него задания и желанием пойти и выяснить, что происходит. Он нажал кнопку на своей рации, которая до этого покоилась на поясе.

— Крис, ты там? Что у вас происходит?

Дейв проснулся. Он расстегнул молнию на своем спальном мешке и потянулся так сильно, что послышался хруст суставов. Затем ему передалось всеобщее волнение, и он ошеломленно огляделся, хотя сам выглядел так, будто с трудом может понять, что происходит, потому что не в достаточной мере выспался после огромного количества стресса. Оливия тоже зашевелилась.

— Что случилось? — тряся головой, спросил Дейв.

Солдат выслушал своего друга по рации, затем повернулся к Итану.

— Теперь я тебя не охраняю. Я нужен на улице.

— Что там? — спросил Дейв, потянувшись за своей бейсболкой. Его волосы казались спутанными ветвями терновника.

— Пока не знаю. Но вам стоит остаться здесь, — с этими словами солдат покинул пост.

— Черта с два я здесь останусь! — Дейв надел бейсболку и ботинки и поднялся на ноги. Другие люди двигались в сторону выхода к полной неизвестности. Оливия вылезла из своего спального мешка. Джей Ди обратился к ней голосом, все еще хриплым спросонья.

— Что случилось? Что происходит?

— Я собираюсь это выяснить.

Итан увидел Кушмана, Джека Горгона и низкого лысого мужчину, которые шли в толпе проходивших мимо людей. Кушман бросил на мальчика быстрый взгляд, словно пытаясь выяснить его местоположение, и продолжил идти дальше. Итан сел и стал молча наблюдать за процессией. Он видел матерей, державших на руках своих детей, подростков, которые казались не по годам взрослыми, мужчин, явно потерявших свои семьи, женщин с печатью горя и страдания на лицах, стариков, старавшихся держаться до конца... Одной пожилой женщине на ходунках помогал мужчина примерно одного возраста с нею, а мальчик примерно шестнадцати лет держался рядом с ними и помогал обоим. Среди прохожих показался мужчина средних лет. Он держался на костылях — его левая нога была ампутирована от колена. За ним шел мужчина с длинными седыми волосами и бородкой, который напоминал своим видом религиозного мученика. Сухопарая женщина, которой, судя по всему, было чуть больше тридцати, держала за руку маленькую девочку, а к груди прижимала младенца. Чернокожий человек, половина лица которого была скрыта окровавленной повязкой, шатаясь, плелся среди толпы, и его рука сжимала руку худого белого юноши, который терпеливым голосом подгонял его вперед.

Выжившие, подумал Итан. И ведь что-то заставляло их проживать день за днем, час за часом, минуту за минутой. Что могло давать им силы жить? Почему они не покинули эту землю, проложив себе путь в другой мир собственными руками, как поступили многие в Пантер-Ридж? Во что они верили, что заставляло их бороться, как бы больно ни было? Многие сдались, столкнувшись с тем, что считали безнадежным, но другие... другие остались и хватались за какую-то надежду, пусть она и была почти нереальной.