Бледнолицый грубо отодвинул с дороги охранника и решительным шагом двинулся в глубь Манежа. Его спутник, светловолосый, небритый, с наигранной веселостью подмигнул охраннику и сказал:

– Правда в силе, брат.

После чего повернулся и бодро зашагал за бледнолицым.

Войдя в зал, оба посетителя осмотрелись.

– Ну что, майор? Сразу наверх? – спросил небритый.

Майор Стеклов (а именно так звали бледнолицего) холодно на него прищурился и ответил:

– Вы же сами сказали: «Взобраться наверх». «Северо-западная сторона».

– Ну да. Но… – Небритый замялся. – Вы ведь их не убьете?

– Убью? – Майор покачал головой. – Нет, Ларин, я их не убью. Мне нужна пелена, а не они.

– Это вы сейчас так говорите. А потом скажете, что они слишком много знают. Да и я, кстати, тоже. Так всегда в кино бывает.

– Если даже я вас убью, это для вас ничего не изменит, – сказал майор Стеклов. – Вы сами мне говорили, что уже мертвы.

– Говорил, – согласился Ларин. – Но это была фигура речи.

– За фигурой надо следить, даже если это всего лишь фигура речи.

Майор Стеклов повернулся и зашагал к лестнице. Ларин засеменил следом.

Марго и отец Андрей были так поглощены своей работой, что не заметили прихода незваных гостей. Майор Стеклов усмехнулся, глядя на то, с каким усердием они ощупывают стыки и крепления, поднял руки и негромко им поаплодировал.

– Браво! – сказал он. – Бульварная журналистка и священник за работой. Я знал, что совместный труд сближает, но не думал, что настолько.

Марго поднялась с корточек и вытерла со лба пот. Глаза ее были прикованы к лицу Ларина. Как ни странно, удивления в них не было.

– Я знала, что ты нас предашь, – презрительно проговорила она.

– Правда? – Ларин усмехнулся. – Мне так не кажется.

– Я чувствовала.

– Вот это уже ближе к истине.

– Но… почему?

Ларин пожал плечами.

– Ну а чего ты хочешь? Этот человек приставил к моей голове пистолет. Я вынужден был согласиться.

– Это подло, Ларин, – сказала Марго дрогнувшим голосом.

– Ну да, подло, – согласился Ларин. – Но и интересно. Ты ведь знаешь, я всегда был в некотором роде экспериментатором.

– Но это подло, – гневно повторила Марго.

Ларин скривился, словно у него вдруг разболелся зуб.

– Подлец или герой – какая разница, – неприязненно проговорил он. – Кончают-то все одинаково: крышкой гроба и похоронным маршем. Да, кстати, познакомьтесь… – Ларин повернулся к своему спутнику. – Это майор Стеклов. Он из ФСБ.

Марго перевела взгляд на майора, словно только что его увидела.

– Я пришел забрать у вас то, что вам не принадлежит, – глуховатым голосом сообщил майор. – Дайте мне сумку.

– Не отдавайте! – крикнула дьякону Марго. – Они не имеют права!

– Ошибаетесь, – сказал ей майор. – У меня есть полномочия на ваше задержание и обыск. Но я не хочу применять силу. Отдайте мне сумку, и я вас отпущу.

– Отпустите?

Он кивнул:

– Да. Я не воюю с женщинами и священниками. Вы уйдете, но перед этим дадите себя обыскать. Я должен быть уверен, что вы ничего отсюда не унесете.

– Обыска-ать? – насмешливо протянула Марго. – И насколько тщательным будет обыск? Вы что, запустите руку мне под кофточку и будете меня лапать?

– Это необходимая мера, – спокойно сказал майор. И добавил без всякой иронии: – Она лишена какого бы то ни было эротического подтекста.

– Вот как. – Марго прищурила карие глаза. – Значит, мое тело лишено для вас эротического подтекста? А вам не кажется, что заявлять такое женщине – форменное хамство? Ларин, – обратилась Марго к бывшему приятелю, – в роли подонка ты уже побывал. Не хочешь попробовать другую роль?

– Не вижу в этом смысла, – равнодушно ответил Ларин.

– Ты ведь сказал, что ты экспериментатор. Вот и попробуй для разнообразия сделать что-нибудь хорошее.

– Такие эксперименты я оставил в далеком прошлом.

Марго сознательно тянула время, надеясь, что дьякон, стоявший у нее за спиной, что-нибудь придумает. Майор это понял и прищурил холодные, блеклые глаза.

– Сейчас я досчитаю до десяти, – сказал он. – Если за это время вы не передадите мне сумку, я возьму ее сам. Если вы вздумаете оказывать сопротивление, последствия для вас будут самыми плачевными. – Он достал из-за пояса черный автоматический пистолет и направил его на дьякона. Затем облизнул серым языком бледные губы и начал отсчет: – Один… Два… Три…