– Жирафов видели?

– Да сколько угодно! Они там прямо к берегу приходят напиться.

– Неужели солёную воду пьют? – ужаснулась Людочка.

Поняв, что сморозил глупость, Желваков пошёл на попятную.

– Там в море впадает река Нигер, – объяснил он. – Раз в десять шире Невы. И вся вода у берегов пресная. Хоть чай из неё заваривай.

– Как интересно! – восхитилась Людочка. – А кого в Африке больше всего?

Немного подумав, Желваков ответил:

– Негров. А также негритянок.

– Скажите, вам приходилось любить негритянок? – всем своим видом демонстрируя смущение, поинтересовалась Людочка.

– О чём вы говорите! – возмутился Желваков. – Российские моряки своим подругам не изменяют. Тем более что каждый пятый местный житель болен СПИДом.

– Каждый пятый? Кошмар! Да это же настоящая эпидемия! Африканцам, наверное, грозит вымирание?

– Ничего им не грозит. – Желваков сделал рукой пренебрежительный жест. – Десять умрёт, а сто в тот же момент родится. Размножаются почище наших кошек.

– У вас даже татуировка на груди имеется! – Людочка оттянула вниз вырез его майки. – «Мир»… Что это значит?

– Так назывался корабль, на котором я начинал морскую службу. – Желваков слегка смутился. – Затонул потом в Панамском канале.

– Прямо в канале? – Людочка старательно изображала из себя наивную дурочку.

– Ага, – кивнул Желваков. – Хозяева его бананами перегрузили. И тут, как назло, налетела буря.

– Я тоже хочу сделать себе маленькую наколочку, – мечтательно произнесла Людочка. – А других татуировок у вас нет?

– Есть, – неохотно признался Желваков. – Только они, согласно морской традиции, находятся в интимных местах.

– Какая жалость! Мне бы так хотелось на них глянуть…

– В чём же дело? Уединимся в каком-нибудь тихом местечке, и я вам всё покажу, – ловя Людочкину руку, со значением произнёс Желваков.

– К сожалению, не могу. – Людочка отстранилась. – Надо спешить на репетицию. У нас очень строгие педагоги. Всех опоздавших заставляют по два часа играть гаммы.

– Я вас провожу! – Желваков с готовностью приподнялся из-за стола.

– Нет, нет! – Лёгким толчком Людочка вернула его на место. – В следующий раз, когда мне придётся нести арфу… Но, если хотите, я возьму ваш телефон. На днях созвонимся.

– Какой телефон у моряка! – Желваков развёл руками. – Вы мне лучше свой дайте.

– Мама запрещает мне давать телефон малознакомым людям… Лучше встретимся здесь завтра в это же самое время. Идёт?

– Конечно!

– Тогда до скорого. – На ходу взъерошив Желвакову волосы, Людочка устремилась к выходу.

Несколько минут он сидел, словно громом поражённый, а потом залпом допил коньяк, оставшийся после девушки.

Когда Ваня явился на ночлег, в квартире он застал одну только Людочку. Кондаков и Цимбаларь, сменяя друг друга, караулили Желвакова, обитавшего в Обухове, то есть практически на краю света.

Людочка ни на шаг не отходила от ноутбука, приносившего всё новые и новые вести.

Уже было доподлинно известно, что Татьяна Ивановна Желвакова действительно прижила сыночка Марата от солдата срочной службы Андрея Шестопалова, клятвенно обещавшего жениться, но после демобилизации как в воду канувшего.

Три года назад, за несколько месяцев до смерти старшего Шестопалова, страдавшего острой формой лимфолейкоза, Желвакова получила письмо, в котором давно забытый возлюбленный слёзно просил прощения за все грехи и обиды. Сначала она не хотела отвечать, своих забот хватало, но потом всё же накатала парочку тёплых слов – по поводу прощения отослала к господу богу, сама от прошлого решительно отмежевалась, но не преминула сообщить, что их совместно нажитый сыночек пошёл по кривой дорожке.

Спустя ещё какое-то время в исправительно-трудовую колонию, где Марат Желваков отбывал очередной срок, стали поступать из Петербурга письма и посылки, которыми он похвалялся перед своими немногочисленными приятелями, такими же изгоями лагерного сообщества, как и он сам.

При этом Желваков не скрывал того факта, что в Петербурге у него нашёлся зажиточный и добросердечный брат, к которому он и собирается отправиться после отбытия срока наказания.

Несмотря на низкий социальный статус, Желваков занимал в зоне привилегированные должности – сначала учётчика, а потом нарядчика. Три с половиной курса Политехнического института всё же сказывались. На поселение он вышел условно-досрочно и через год мог бы освободиться вчистую, но подвела преступная натура. Ограбив леспромхозовского кассира, он скрылся в неизвестном направлении. Неоднократные проверки по месту жительства матери и недавно объявившегося брата результатов не дали.