Когда усталый и запыленный Александр въехал в ставку Дария, то был встречен громкими радостными криками своих воинов. Гейтеры уже приготовили ему победную трапезу в огромном царском шатре персидского владыки.

Его внутреннее убранство, состоявшее из многочисленной драгоценной утвари, посуды и прочих предметов роскоши просто потрясли молодого победителя и сидя на походном стуле Дария, Александр удивленно воскликнул - Вот что, значит, быть великим царем!

Тем временем, Эвмен заботливо выкладывал перед царем все новые и новые богатые трофеи, обнаруженные им в царской кладовой. От этой демонстрации настроение Александра заметно улучшилось, и он уже не так сильно горевал об упущенной возможности пленения Дария.

Едва Гефестион упомянул о плаче среди взятых плен родственников перса, Александр немедленно послал к ним гонца с известием, что Дарий жив и приказал всячески заботиться о пленных, ни в коем разе не ущемлять их достоинство.

На следующий день полководец дал торжественный пир победителей, в котором чествовал своих воинов помогших ему в одержании этой славной победе. Особенно был одарен Пердикка, принесший царю в качестве подарка, голову изменника Аминты.

Обрадованный этим, Александр одарил молодого гейтера тяжелой золотой цепью и приказал насадить подарок на длинную пику, и выставить её возле ворот лагеря на всеобщее обозрение.

В этом сражение македонцы понесли в схватке довольно серьезные потери. Особенно они касались кавалеристов, которых погибло около двухсот человек. Однако по сравнению с числом погибших персов эти цифры были смехотворны.

Всего у противника погибло около пятидесяти тысяч человек, в основном пехотинцы. Многие из них погибли не в бою, а в страшной давке, которая началась в конце сражения сразу после бегства Дария.

Зажатые с двух сторон горами и своими же товарищами, персы гибли в возникшей толчее и суматохе под ногами своих товарищей.

Вид павших солдат усеявших своими телами почти все свободное пространство долины Пинара, сильно потря победителей, когда через два дня после битвы они покидали южные отроги Тавра.

Оставаясь неизменно преданным своему наступательному стилю, Александр не стал почивать на лаврах победы и на третий день после битвы, направил свою армию в Финикию. Только поставив под свой контроль самую мощную мореходную сатрапию Персии, он мог быть спокойным за свой греческий тыл.

Быстро продвигалась легкая македонская кавалерия, но еще быстрей распространялась весть о победе Александра. По этой причине многие города Финикии сами выгнали персидских ставленников и объявили себя союзниками Александра.

Без всяких колебаний ему присягнул Берит, Сидон, Библ, Арад и все остальное побережье Финикии за исключением Тира. Медлительность этого города, мгновенно насторожило Александра. Многочисленные шептуны уже доносили ему, что Тир тайно поддерживает Спарту, чей царь Агис будоражит Элладу, призывая греческие полисы к разрыву с Александром.

Понимая важность этого финикийского города, царь хотел поскорее привести его к покорности и тем самым лишить персов портов базирования в Средиземноморье. Но прежде чем направиться к Тиру, Александру предстояло разобраться с Дамаском.

Едва только македоняне выступили в поход, как к ним прискакал тайный гонец от правителя этого города. Желая выслужиться перед победителем, он извещал македонцев, что в городе находятся царские обозы с сокровищами и знатными персидскими женщинами. Правитель предлагал Александру сдать город и весь обоз в придачу, в обмен на благосклонность македонского царя.

Отказываться от такого случая Александру было крайне глупо, и потому он незамедлительно направил в Дамаск стратега Пармериона, дав ему в подчинение потрепанную при Иссе фессалийскую конницу.

Передвигаясь быстрым маршем, идущий во главе авангарда сын полководца Филота, уже на четвертый день достиг города.

Желая ценой предательства заслужить доверие победителя, едва стражники донесли о приближении Филоты к городу, правитель тотчас приказал, вынести все сокровища Дария за городские стены.

Вместе с ними он вывел множество мужчин и женщин, высокого звания в спешке брошенные великим царем на произвол судьбы, и ставшие в одночасье заложниками дамасского правителя.

В их числе были жены и дети многих полководцев Дария, оставленных перед битвой своими мужьями в надежном месте, а так же греческие послы, прибывшие к великому царю для заключения воинского союза.

Медленно и неторопливо выплывала эта процессия из ворот города, разбавленная своим составом тысячью зевак пожелавших своими глазами увидеть непобедимое войско молодого царя.

Филота с огромным восхищением наблюдал за этой величавой картиной капитуляции, но когда вся толпа людей, остановилась в ожидании приближения македонцев, приказал кавалеристам атаковать безоружных людей.

– Это все ваше!
– закричал таксиарх, указывая фессалийцам на огромную разодетую толпу сдавшихся персов. Сильно потрепанные в последней битве от копий и мечей персидской кавалерии, те не заставили упрашивать себя дважды и поспешили исполнить приказ Филоты.