— Не поедем, пожалуйста. Я не хочу в сад. Бабушка, миленькая, не поедем никуда.

Уехала без них и эта машина. Баба Валя оставила на обочине ящик с рассадой, и пошли они с Аллочкой домой пешком.

Мамочка

Дома оставалась мама Рита. Она должна была приготовить обед, но никакого обеда бабушка и внучка не нашли.

Позвонила соседка, баба Зина с первого этажа.

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, — сказала она. — Вашу Риту… Только вы не волнуйтесь, пожалуйста. Ничего страшного. Обыкновенный приступ. Сделают операцию, и все. Вашу Риту забрала «скорая помощь».

— Что? В какую больницу?

— В областную, клиническую. Вы не волнуйтесь. Там хорошие хирурги. Они подозревают аппендицит, а аппендицит теперь — все равно что насморк. Вырежут, и все.

Аллочка смотрела на бабу Зину непонимающими глазами. Она не успела пережить до конца автобусную историю. Маму увезли на «скорой помощи» в больницу. Значит, завтра они не пойдут в магазин «Природа» за аквариумом. Вот о чем она подумала. Опять мама не сдержала своего обещания. Собаку обещала — не купила. Чижа обещала — тоже не купила. Собаку, правда, она не очень обещала, сказала только:

— Подумаем…

И, понимая, что за этим уклончивым ответом скрывается пустота, Алла на следующий день пожаловалась мне:

— У меня совсем нечеловеческая жизнь. Я так хочу собаку или котенка маленького. Хоть что-нибудь нечеловеческое.

— Может, на чижике сойдемся? — предложил я. — Собака вырастет большая, ей станет тесно в вашей квартире.

— Сойдемся, — согласилась девочка. — Я пойду спрошу у мамы, сойдемся или нет. — И она крикнула в другую комнату: — Мама, а можно, у меня будет чижик?

— Какой чижик?

— Птица такая. Поет… Дядя Эй, она поет, да?

— Птица — другое дело, — сразу согласилась мама Рита. — Птицу я тебе охотно куплю. Только сама будешь ухаживать.

— Ловлю на слове, — обрадовался я, — завтра я зайду за вами рано утром. Завтра — птичий базар.

— Заходи, заходи, — засмеялась моя сестра.

Но когда я на другой день зашел за ними, то увидел, что Аллочка сидит в кресле грустная, подперев подбородок коленями и обняв себя за ноги. А мама Рита сердито шваркает по полу мокрой тряпкой.

— Опять поссорились?

— Нет, просто не сошлись во мнениях, — ответила моя сестра.

— В чем именно?

— В чижике, — вздохнула Алла. — Мама не хочет, чтобы он летал по комнате. Она хочет, чтобы он сидел в клетке, как тигр. А мне его жалко. Я не хочу, чтобы он сидел в клетке. Я совсем нечеловеческий ребенок. Мне их так жалко.

— Кого их?

— Всех нечеловеков, — опять вздохнула она, — которые сидят в клетках.

Мы не поехали на птичий базар, и в доме не появилось ни собаки, ни птицы чижика. Но жажда иметь что-нибудь «нечеловеческое» не проходила, и мама Рита предложила рыбок. Аквариум тоже напоминал клетку, но тут совсем другое дело, рыбки не могут жить без воды, а воду надо же во что-нибудь наливать. Алла согласилась, потом стала с нетерпением ждать воскресенья. И вот, здравствуйте, мама в последний день заболела, опять обманула.

Сообщение соседки о предстоящей операции не очень сильно испугало девочку. Гораздо сильнее была обида на автобус, на взрослых людей. И особенно на маму Риту, которая всегда несправедливо поступает. Под словом «всегда» Алла подразумевала не давнишнее приказание считать розовый бант красивее голубого, не многочисленные наказания, а то, что было вчера и сегодня.

Вчера мама Рита пришла с работы хмурая, озабоченная. Аллочка к ней подбежала и радостно сообщила:

— Мама, дядя Эй принес мне новую книжку. Почитай.

— Ты что, Аллочка? Видишь, я только пришла. Еще не разделась даже, — последовал ответ.

Девочка подождала, когда мама снимет пальто, шляпу, и опять пристала:

— Мама, почитай.

— Аллочка, я только пришла с работы. Я должна же поесть.

За ужином зашел разговор о балетной школе, в которую поступила учиться Лариса, и Алла забыла про книжку. Она вспомнила, что книжка так и осталась непрочитанной, когда подошло время умываться и ложиться спать.

— Мама, ты же забыла мне почитать. Почитай перед умыванием

— Поздно, Аллочка. Пора ложиться спать.

— Ну, почитай, ты же обещала.

— Нет.

— Почитай, почитай, почитай!

— Нет Я сказала нет!

Алла раскапризничалась, сказала сквозь слезы:

— Я в тебя сейчас башмаком брошу.

Мама Рита очень рассердилась, но в этот момент у нее вспыхнула такая острая боль в боку, что она даже не шлепнула дочь и ничего ей не сказала.

Соседка стояла перед бабой Валей и Аллочкой и сокрушенно повторяла:

— Вы только не волнуйтесь. Вырежут, и все. Вырезать для них теперь ничего не стоит. Вырежут, и все.