Полет, еще недавно проходивший в полном согласии с ветром, превратился в отчаянное противоборство с ним. Тенетники усиленно маневрировали, стараясь подойти к Светочу как можно ближе и не сгореть при этом в его лучах. Тут, кроме благоприобретенного мастерства и врожденных способностей, требовались еще и отчаянная смелость, соединенная с хладнокровием.

Это был первый случай в практике моей бродячей жизни, когда похороны рядовых членов сообщества превращались в самоубийственные игрища. Не приведи господь, если обстоятельства заставят меня стать жертвой, а не зрителем этой мрачной мистерии.

Вскоре я разгадал намерения тенетников. Они стремились подняться как можно выше уровня провала, являвшегося той самой гранью, из-за которой уже нет возврата, чтобы потом, сбросив свой скорбный груз, уйти на безопасное расстояние по касательной к центростремительной силе, не только засасывающей облака в бездну, но и отбрасывающей прочь все предметы, двигавшиеся под строго определенным углом к ней.

Теперь моя жизнь совершенно не зависела от меня. Оставалось надеяться, что тенетники не подкачают, ведь рейсы к Светочу были для них привычным делом. На войне, пусть даже не объявленной, похороны – повседневная обыденность.

Клин тенетников превратился в цепочку, голова которой уже огибала провал, чьи недра с каждой минутой сияли все ярче и ярче. Затем цепочка перестроилась в две линии – внешнюю и внутреннюю, если смотреть со стороны Светоча.

Внутреннюю линию составляли «пуховики», которым в самом скором времени предстояло расстаться со своей поклажей. Когда все они оказались на одинаковом расстоянии от края провала – белые шлейфы указывали точно в его центр, – тенетники дружно запели.

Сказать, что голоса их не отличались мелодичностью, – значит ничего не сказать. Тем не менее вой и визг, издаваемые всей этой летающей оравой, странным образом гармонировали со стенаниями ветра, производя прямо-таки потрясающий эффект.

Вы можете представить себе торжественную ораторию, в которой живые голоса певцов сплетаются с ревом бури, а вместо оркестра звучат раскаты грома и перестук дождя. Вы скажете: такое невозможно – и будете правы. Но мне, болтающемуся между небом и землей в непосредственной близости от геенны огненной, посчастливилось услышать нечто подобное.

Жаль, что музыкальное сопровождение оказалось не слишком разнообразным. Одни только печальные скрипки ветра и ничего более…

Провал был уже рядом. Здравый смысл подсказывал мне: закрой глаза и не смей заглядывать в этот омут света – но что такое здравый смысл по сравнению с возможностью приобщиться к божественному откровению?

Я понимал, что рискую ослепнуть, но мои глаза, жадные до всего нового, так и липли к запретному зрелищу. Без ложной скромности могу признаться, что за мной числится немало самых разных подвигов, но взгляд в зеницу Светоча навсегда останется одним из наиболее памятных.

Да, это сверкающее чудо не имело никакого отношения к звездам, разбитым, словно чиновники, на семь неравнозначных классов, да, его размеры можно было сопоставить с точкой, но ведь не зря говорят, что самый крошечный бриллиант дороже горы пустой породы. Какие величественные и грозные явления порождал этот малыш – буйные ветры, испепеляющий жар, ослепительный свет, грандиозную небесную воронку!

Хор тенетников прервался (не умолк, а именно прервался на самой высокой ноте), и от головного «пуховика» отделился кокон с мертвецом, на таком расстоянии казавшийся рисовым зернышком.

Он полетел вниз по косой, со скоростью, заметно превышающей нормальную скорость падения, ну совсем как ракета класса «воздух – земля».

Облегченный «пуховик» сразу отвернул в сторону, и поминальная песня грянула вновь. Все пошло как по конвейеру: надрывный куплет, пикирующий покойник, снова куплет, снова покойник – и так далее.

Несчастье случилось в самом конце церемонии, когда я уже начал успокаиваться.

Ветер, до сего момента пусть и резкий, но постоянный, вдруг выстрелил порывом необыкновенной силы. Один из «пуховиков», подхваченный этим вихрем, вильнул шлейфом, совершил в воздухе замысловатый кульбит и, даже не успев освободиться от погребального кокона, завертелся в штопоре.

Притяжение Светоча довершило остальное, и, войдя в провал, тенетник вспыхнул вместе со своим чудесным крылом, разделив тем самым судьбу легендарного Икара. Дальше летела уже не хвостатая комета и даже не метеор, а просто комок огня.

Никто не попытался спасти гибнущего товарища.

И то верно – небо не прощает безрассудного молодечества. Зачем множить жертвы, бросаясь на выручку неудачнику?

Похороны тем временем шли своим чередом. Последний кокон, сброшенный в провал, как мне показалось, своими размерами уступал всем остальным. В нем, наверное, находились останки тех, кого крюконос, доведенный коварными вредоносцами до бешенства, буквально растерзал.

Возвращаться довелось против ветра – петляя, лавируя, временами ныряя к самой земле. Хуже того, какую-то часть пути я и мой партнер проделали в положении «вверх ногами» – уж и не знаю, какая в этом была необходимость.