Я получил еще одну весточку о моих друзьях: военное судно было послано туда вследствие распоряжения the High Commissioner of the Western Pacific Sir Arthur Gordon [верховного комиссара (Великобритании) в западной части Тихого океана сэра Артура Гордона (англ.)].

Перед отъездом Ромильи (Deputy-Commissioner – заместителя (верховного) комиссара (англ.) на Берег Маклая я имел случай видеть его в Сиднее и передал ему те знаки и слова, по которым он мог быть узнан туземцами как друг Маклая. Из рассказа вернувшегося Ромильи я убедился, что все, даже мельчайшие подробности моих советов папуасами были исполнены. Так, в течение многих часов, пока он не сделал известных знаков, ни один человек не осмеливался подойти в своей пироге к шхуне; но как только он сделал знаки и сказал условные слова, которым я его научил, моментально все изменилось: десятки пирог явились к шхуне, и все начали кричать, произнося постоянно имя Маклай. Тогда Ромильи представился им как «брат Маклая», после чего он был отведен к моему дому и вообще встречен туземцами в высшей степени дружелюбно.

Быть может, я утомил ваше внимание, господа, моим рассказом о пребывании моем в Новой Гвинее, но этим рассказом я желал дать вам хотя общее понятие, каким образом я достиг весьма интересных и важных для науки результатов{114}.

Я начну сегодняшнее чтение тем, чем начал и прошлое: просьбой о снисхождении ко мне за мое не совсем удовлетворительное изложение, происходящее вследствие непривычки говорить пред большим европейским обществом.

Прошлое чтение я посвятил двум моим пребываниям на Берегу Маклая, но вследствие головной боли не успел достаточно подробно изложить результаты этих пребываний.

Я уже сообщил, что результаты моего первого пребывания на Новой Гвинее в 1871 и 1872 гг. были напечатаны в четырех брошюрах на французском и немецком языках; но во время второго моего там пребывания, при более обширном знакомстве с папуасским языком, мне удалось многое дополнить, а по этнологии добыть результаты, более важные и удовлетворительные. Поэтому мысль вторично посетить Берег Маклая оказалась в высшей степени удачною в интересе моих исследований.

Как вам, мм. гг., уже известно, отправляясь в Новую Гвинею, я имел в виду исследование меланезийского, или папуасского, племени и с этою целью нарочно избрал ту часть Новой Гвинеи, которая была до меня еще совершенно не затронута белыми. Мое с лишком трехлетнее пребывание на Берегу Маклая убедило меня, что туземцы этого берега не находились до моего приезда в соприкосновении ни с белою, ни с малайскою расами. Я удачно попал именно в такое место, где папуасская раса была совершенно чиста, без всякой посторонней примеси, тогда как на других островах Меланезии, как я сообщу в следующей лекции, она является более или менее смешанною с другими расами.

Основываясь на поверхностных и отрывочных наблюдениях различных путешественников, позднейшие ученые предполагали существование в Новой Гвинее нескольких различных племен, причем отличали прибрежных жителей от обитателей внутренних гористых местностей. Поэтому представлялось необходимым прежде всего проверить это мнение относительно Берега Маклая и местностей, к нему прилегающих. Сделав значительное число экскурсий во внутрь страны, в горы, и посетив различные, по возможности отдаленные места вдоль берега, я пришел к положительному убеждению, что никакого племенного или расового различия между прибрежными жителями и обитателями горных местностей не существует, везде живет одно и то же племя, имеющее одинаковый антропологический habitus и отличающееся по местностям только языком и подробностями образа жизни и обычаев. Таким образом, вопрос о существовании в Новой Гвинее нескольких различных племен решен мною в отрицательном смысле.

Далее, касательно черепа папуасов существовало мнение, что отличительный его признак – долихоцефалия, или длинноголовость. Это мнение принималось как совершенно доказанная истина, и даже один из известнейших современных антропологов, профессор Р. Вирхов, считал необходимым на основании формы черепа отличить как две вполне самостоятельные и отдельные расы длинноголовых (долихоцефальных) папуасов, с одной стороны, и короткоголовых (брахиоцефальных) негритосов (Филиппинских островов). Для разрешения этого вопроса – длинноголовости (долихоцефалии) папуасов – я обратился как к самому надежному средству к измерению голов туземцев, что для меня было значительно облегчено обычаем папуасских женщин брить голову по выходе замуж.

Я сделал сотни таких измерений, и к моему величайшему удивлению, между сотнями измеренных голов десятки оказались брахиоцефальными или очень склонялись к брахиоцефалии (короткоголовости).

Ввиду такого результата, для предупреждения каких-нибудь сомнений со стороны ученых относительно правильности и точности своих измерений, я запасся достаточным количеством краниологического матерьяла папуасских черепов, который вполне подтверждает результаты, полученные мною путем измерения. Таким образом, признак длинноголовости (долихоцефалии) для расового отличия папуасов оказывается несостоятельным. Для специалистов скажу, что ширина черепа папуасов Новой Гвинеи относительно длины варьирует между 62 и 86, т. е. в весьма широких пределах.

Далее, во многих учебниках по антропологии как на признак, отличающий папуасов от других темных, курчавоволосых рас, указывается, что у папуасов курчавые волосы растут будто бы не равномерно, а группами, или пучками, так что между этими группами, или пучками, находятся извилистые безволосые пространства. Наблюдая волосы на голове и теле как детей, так и взрослых папуасов и внимательно рассматривая распределение волос на коже, я убедился положительно, что у папуасов ни в каком возрасте особенной пучкообразной группировки волос не существует.