По мере того как распространяется торговля, растут и потребности туземцев, вызываемые искусственно, примером и навязыванием. Туземцы скоро выучиваются курить табак и употреблять спиртные напитки.

Некоторые миссионерские общества позволяют своим членам торговать, другие (к которым, между прочим, принадлежит также London Missionary Society) не допускают такого смешения занятий, как распространение религии и вышеназванных «благодеяний цивилизации».

Пока еще на южном берегу Новой Гвинеи тредоров появилось немного; но они не замедлят попытать счастье и здесь, а с их появлением, вероятно, повторятся те бедствия, которым подверглись другие острова Тихого океана.

Единственным союзником туземцев в борьбе их с белыми явится, вероятно, климат Новой Гвинеи, неблагоприятный для существования в ней белой расы.

В следующем чтении я перейду к моему путешествию по Малайскому полуострову (дружные и продолжительные рукоплескания).

Сегодня я намерен сообщить вам о двух моих путешествиях – об экскурсии на Филиппинские острова и о довольно продолжительном путешествии по Малайскому полуострову.

В числе вопросов, предложенных мне для разрешения во время путешествия и вошедших в составленную мною в 1870 г. программу, [220] находился один, предложенный академиком Бэром и выраженный им в письме ко мне в следующих словах: «Я советовал бы вам заехать на Филиппинские острова и отыскать там остатки первобытного населения, тщательно их исследовать и употребить всевозможное старание, чтоб привезти с собою несколько черепов. Мне кажется, очень важно решить вопрос: действительно ли эти негритосы Филиппинских островов – брахиоцефалы».

Мне удалось решить этот вопрос во время непродолжительной (пятидневной) стоянки клипера «Изумруд» в Маниле в конце марта 1873 г. По приходе клипера в Манилу я переплыл в небольшой рыбачьей лодке на противоположный берег большой манильской бухты и, переночевав в деревне Лимай, на следующее утро отправился с проводником и носильщиком моих вещей в горы Маривелес. В этих-то именно горах и сохранились до настоящего времени остатки племени негритосов, о которых желал знать академик Бэр. После непродолжительного путешествия пешком мы наткнулись на становище негритосов, которые обыкновенно перекочевывают с места на место. При помощи одного из моих людей, знакомого с языком дикарей и служившего мне переводчиком, я тотчас завязал с ними дружественные отношения и прожил в их становище несколько дней. Живут они в так называемых пондо, представляющих не что иное, как переносный щит из пальмовых листьев, которым они заслоняются от ветра и холода. Такой пондо, или шалаш, в котором можно только сидеть или лежать, но отнюдь не стоять, был устроен мне для ночлега.

На основании сделанных мною в значительном количестве измерений я пришел к заключению, что сомнение академика Бэра было напрасно: негритосы действительно оказались брахиоцефалами. Индекс ширины их черепа колебался между 87,5 и 90. Измерение голов было облегчено тем, что мужчины имеют обыкновение брить затылок. Некоторые негритосы своими физиономиями чрезвычайно напоминали папуасов Новой Гвинеи – обстоятельство в высшей степени важное, потому что до сих пор негритосов считали племенем, совершенно отличным от папуасов. Негритосы вообще отличаются малым ростом: я видел женщину, рост которой был не более 1 м 30 см; у нее было уже двое детей.

В короткое время, проведенное мною в горах Лимай, я успел подметить у негритосов несколько весьма интересных обычаев, очень сходных с обычаями, встречающимися на многих островах Меланезии.

Ради опыта я бросил несколько объедков в огонь, и негритосы тотчас же стали засыпать костер землею, потушили огонь и просили меня больше не делать этого. В другой раз я плюнул в огонь, отчего они тоже пришли в большое смущение, прося и этого не делать. Подобные же предрассудки относительно огня встречаются и в Новой Гвинее. Сверх того, я узнал чрез переводчика о следующем весьма интересном обычае, который недурно было бы, хотя в иной форме, заимствовать белым. Негритос перед началом еды обязан громко прокричать несколько раз приглашение разделить с ним трапезу другим людям, которые случайно могли бы близ него находиться в это время. Мне говорили, что обычай этот соблюдается так строго, что нарушитель его подвергается смерти, чему и бывали случаи. Крайне сожалею, что не имел возможности дольше остаться между негритосами и ближе познакомиться с обычаями и языком этого вымирающего племени: я должен был к назначенному сроку вернуться в Манилу, на клипер «Изумруд», отправлявшийся в Гонконг, Сингапур и Яву. Но все-таки, как я уже сказал, мне вполне удалось сделать достаточно измерений для разрешения поставленного Бэром вопроса, собрать краниологический матерьял и сделать значительное число рисунков.

В августе 1874 г., вернувшись с Берега Папуа-Ковиай в Бюйтенцорг и отдохнув там немного, я решил предпринять путешествие по Малайскому полуострову, для чего и отправился в Сингапур.

Надо заметить, что до того времени в литературе не была установлена точно принадлежность к той или другой расе жителей внутренней части Малайского полуострова, известных под именем оран-сакай и оран-семанг. Так, Логан, Ньюбольд, Кроуфорд, Ло, Вайц [221] и другие авторы говорят об этом различно. Между тем как одни из них не отличают этих племен от малайцев, другие утверждают, что они очень отличаются от малайцев, что они негры и т. п. Никто из названных авторов лично не видел и не наблюдал этих племен, а все они ссылаются на путешественников, которые тоже не имели специальной цели познакомиться с ними для решения спорного вопроса. Я пытался расспрашивать малайцев об их соседях, жителях внутренней, гористой и лесной части Малайского полуострова, но от них мне не удалось получить толковых сведений. Считая, однако, исследования эти несомненно интересными для антропологии, я решился попробовать сам выяснить дело, никак не полагая, что для этого потребуется так много времени, как оказалось впоследствии. Я думал, что экскурсия во внутрь Малайского полуострова займет лишь несколько недель, что стоит только перейти поперек полуостров в какой-нибудь его части, побывать в горах, и я буду в состоянии ответить на главный вопрос – о расе горных племен.

Из Сингапура я отправился в Иохор – резиденцию махараджи йохорского. Махараджа, немолодой уже человек, лет около 50-ти, почти с европейским воспитанием и образом мыслей, принял меня радушно и пригласил поселиться у него во дворце. Узнав о моем намерении отправиться чрез его страну, он предложил мне свое содействие в этом предприятии. За все это я обещал ему составить карту пройденного пути, что для него было небезынтересно, так как страна была тогда весьма мало известна: в Йохоре не нашлось ни одного малайца, который мог бы похвастаться, что он прошел Йохор поперек. Махараджа дал мне открытое письмо ко всем старейшинам в деревнях, чтоб они поставляли мне необходимых людей как проводников и слуг, сколько пожелаю, хоть до 30 человек.