— Нет.

Молчание слишком подчеркнутое, чтобы быть незамеченным. Но я лишь пожала плечами, потянувшись за кувшином с вином. И сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Я хочу научиться летать.

Мор сплюнула вином на стол, забрызгав грудь и шею Азриэля. Но Говорящий с тенями был слишком занят, таращась на меня, чтобы даже заметить это.

Кассиан выглядел разрывающимся между воем на Азриэля и изумлением.

Моя магия все еще слишком слаба, чтобы вырастить иллирийские крылья, но я махнула рукой иллирийцам и сказала:

— Я хочу, чтобы ты научил меня.

Мор выпалила:

— Серьезно?

Пока Люсьен — Люсьен — сказал:

— Ну, это объясняет крылья.

Нэста наклонилась вперед, чтобы оценить меня.

— Какие крылья?

— Я могу... менять форму, — признала я. — И с надвигающимся конфликтом, — объявила я им всем, — умение летать может быть... полезным.

Я указала подбородком на Кассиана, который изучал меня с нервным напряжением — оценивая меня.

— Полагаю, в битвах с Хайберном будут участвовать иллирийцы, — слабый кивок от генерала. — Тогда я планирую сражаться с тобой. В небесах.

Я ожидала возражений, чтобы Рис запретил мне это.

Единственным звуком был вой ветра за окнами столовой.

Кассиан вздохнул.

— Я не знаю, возможно ли это технически — из-за времени. Тебе придется не только научиться летать, но и выдерживать вес щита и оружия — и работе в иллирийском подразделении. Для того, чтобы научиться последнему, уходят десятилетия. У нас, в лучшем случае, есть пару месяцев — или недель, в худшем случае.

Моя грудь немного опустилась.

— Тогда мы будем обучать ее тому, что знаем, до этого времени, — сказал Рис.

Но звезды в его глазах стали холодными как камни, когда он добавил:

— Я дам ей любой шанс получить преимущество — чтобы она смогла уйти, если все пойдет наперекосяк. Даже день тренировок может изменить ситуацию.

Азриэль поправил крылья, ее прекрасные черты лица были непривычно мягкими.

Задумчивыми.

— Я научу тебя.

— Ты... уверен? — спросила я.

Его лицо опять стало нечитаемым.

— Риса и Касса научили летать в таком юном возрасте, что они едва помнят это.

Но у Азриэля, запертого в подземельях его омерзительного отца как какой-то преступник, пока ему не исполнилось одиннадцать, не было возможности летать, сражаться, делать все то, о чем его иллирийские инстинкты кричали ему...

Тьма заструилась по связи. Не из-за злости на меня, но... из-за того, что Рис тоже вспомнил, что делали с его другом. Он никогда не забывает. Никто из них не забывает. Было сложно не посмотреть на жестокие шрамы, покрывающие руки Азриэля. Я молилась, чтобы Нэста не спрашивала об этом.

— Мы учили основам многих детей, — возразил Кассиан.

Азриэль покачал головой, а тени закружились вокруг его запястий.

— Это не одно и то же. Когда ты старше, страхи, психологические барьеры... все по-другому.

Никто из них, даже Амрен, ничего не сказал.

Азриэль сказал мне:

— Я научу тебя. Потренируйся несколько часов с Кассианом, а потом я встречу тебя, когда ты закончишь.

Он добавил Люсьену, который не уворачивался от извивающихся теней:

— Встретимся после обеда.

Я сглотнула, но кивнула:

— Спасибо.

И, возможно, доброта Азриэля стерла какую-то границу внутри меня, потому что я повернулась к Нэсте.

— Король Хайберна пытается разрушить стену, используя Котел, чтобы расширить уже имеющиеся в ней дыры, — в ее серо-голубых глазах ничего не было — лишь кипящая ярость на короля. — Я могла бы попытаться залатать эти дыры, но ты... сделанная самим Котлом... если Котел может расширить эти дыры, то ты тоже, возможно, сможешь убрать их. После тренировок — за такое время, которое у нас есть.

— Я могу показать тебе, — объяснила Амрен моей сестре. — Или, я могу объяснить это в теории. Если мы скоро начнем — завтрашним утром.

Она подумала, а потом заявила Рису:

— Когда ты отправишься в Двор Кошмаров, мы пойдем с тобой.

Я повернула голову в сторону Амрен.

— Что? — мысль о Нэсте в том месте...

— Вытесанный Город — кладезь могущественных вещей, — объяснила Амрен. — Там будет возможность попрактиковаться. Дать девчонке почувствовать что-то похожее на стену или Котел.