Шрифт:
«Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала».
А этих страданий «крепостных» крестьян Радищев повидал и послушал много.
Из разговора Радищева с крестьянином, который пахал поле «барина».
«— Разве тебе во всю неделю нет времени работать, что ты в воскресенье. Да еще в самый жар?
— В неделе–то, барин, мы шесть раз ходим на барщину; да под вечером возим сено на господский двор. Ныне еще поверье заводится отдавать деревни в аренду. Самая дьявольская выдумка отдавать крестьян своих чужому в работу. На дурного приказчика хотя можно пожаловаться, а на наемника кому?...»
А вот как размышлял Радищева о неравенстве условий жизни «крепостных» и «вольных крестьян:
«Сравнил я крестьян казенных (государственных) с крестьянами помещичьими. Одни платят известное, а другие должны платить то, что господин хочет. Одни судятся со своими равными; а другие в законе мертвы».
Демографическое развитие зависит от условий жизни. В том числе и от условий домашней жизни семьи крепостных крестьян. Вот как описал Радищев быт «крепостной» семьи:
«Четыре стены покрытые сажею; печь без трубы. Деревянная чашка и кружки, тарелками называемые; стол топором срубленный».
А вот что ответила хозяйки этого дома Александру Николаевичу на его расспросы:
«Не слезы ли ты крестьян своих пьешь?.. Что ж вам, бояре, в том прибыли, что вы едите сахар, а мы голодны?»
И показала хозяйка Радищеву хлеб, который состоял из трех четвертей мякины и одной части несеяной муки. От такого хлеба
«ребята мрут, мрут и взрослые. Но как быть, потужишь, потужишь, а делай то, что барин велит».
Нерадостное положение обрисовала крестьянка Радищеву. Описывает Александр Николаевич и раздельную продажу душ мужского и женского пола на торгах «крепостными» крестьянами.
Будете в Эрмитаже или других бывших царских дворцах. Глядя на золото столовых, чайных и прочих сервизов, вспомните описанные Радищевым житие «крепостных» крестьян: «стены покрытые сажею; печь без трубы. Деревянная чашка и кружки, тарелками называемые». И вы согласитесь, прав Александр Николаевич: «Вот в чем по справедливости источник государственного избытка, силы, могущества» богатства и роскоши Двора Романовых. «Тут видна алчность дворянства, грабеж, мучительство и беззащитной нищеты состояние» крепостного крестьянина.
Неудивительно, что прочитав это в повести Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» Екатерина Вторая изрекла: «Бунтовщик! Хуже Пугачева».
Суд приговорил Радищева к смерти. Императрица заменила ссылкой на 10 лет в Илимский острог в Сибири.
Время, описанное Радищевым — это расцвет крепостного права. Как этот «расцвет» сказался на демографическом развитии всего Нечерноземного Центра показывает диаграмма 3. 1. Детально, на примере отдельных губерний в последующие десятилетия крепостного права, таблица 3.1 [24] .
24
А. Г. Аршин. Население России за 100 лет (1813 – 1913). Под редакцией академика С. Г. Струмилина. Глава 1 Госстатиздат. Москва. 1956. http://istmat.info/node/72
Таблица 3.1: А. Г. Аршин. Население России за 100 лет (1813 – 1913)
В сокращении численности Смоленской губернии на интервале 1811–1838гг. и в какой–то мере Калужской губернии, должен был сказаться фактор нападения и отступления Наполеона 1812 года. Но фактором Наполеона не объяснить сокращение численности в Санкт–Петербургской, Костромской и Ярославской губерниях.
А вот описание жизни «крепостных» великороссов на пути из Петербурга в Москву вполне объясняет сокращение численности этих губерний. И причину этой «беззащитной нищеты» Радищев вполне справедливо называет: «алчность дворянства, грабеж, мучительство». Ведь восклицание Александра Николаевича: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала» — возникло именно при путешествии из Петербурга в Москву, по губерниям главной оси Нечерноземного Центра.
И все же не только повышенной смертностью «крепостных» податных Нечерноземного Центра объясняется разный прирост «вольных» и «крепостных» на диаграмме 3.1. Главный фактор отличия — вековая русская ценность «вольному воля», то есть стремление жить и хозяйствовать с возможностью неподчинения «барину». Ясно, что введение «крепостного права» не уничтожило эту ценность. Она продолжала жить в подсознании русского народа на генетическом уровне. Крепостное право позволяло уничтожать плетьми стремление к «воле». Но вытравить ценность, передаваемую на генетическом уровне — невозможно. И во многих «крепостных» семьях вольнолюбивые молодые люди стремились «бежать от барина».
Наиболее решительные уходили «распахивать» землю далеко от родительского дома. Причем уходили вольнолюбивые великороссы из Нечерноземного Центра:
— на север в долины Сухоны, Северной Двины, Онеги, Пинеги.
— на восток — за Волгу.
— на юг — на Дон.
Следует отметить, что и среди «вольных» крестьян переселение тоже было неизбежно. Для жизнедеятельности нужна земля, пригодная для хлебопашества. Земля же в Нечерноземном Центре «утлая», то есть давала малые урожаи. По русской традиции хозяйство отца наследовал старший сын. В семьях «вольных» крестьян вырастало несколько сыновей. Бесконечно делить семейные наделы общинной земли на несколько частей разумные крестьяне не хотели. Поэтому глава семьи «вольного» хозяйства отправлял младших сыновей «распахивать пустоши».