Фрейлейн Розен посмотрела ему вслед. Одет он был вполне прилично: не новый, но тщательно выглаженный костюм, светлая рубашка с открытым воротником, до блеска начищенные туфли.

«Что делать?» — мучительно размышляла девушка, выходя из ворот рынка. Крикнуть полицию? Сказать, чтобы вызвали Тубе? Но парень так строго предупредил ее…

Неужели он все знает, этот парень? Неужели?

Фрейлейн Розен зашла в развалины здания, с нетерпением ожидая, когда сюда же придет таинственный парень. Остановилась возле огромного куста уже отцветавшей сирени. Листья были покрыты густой седой пылью.

И девушке вдруг вспомнились события совсем недавнего прошлого…

Главная улица Бердичева была охвачена огнем. Рушились дома, раздавались стоны раненых. По улице гитлеровские солдаты гнали большую толпу женщин, стариков и детей. В свое время эсэсовцы согнали их в гетто, ограбили и вот теперь вели за город на расстрел.

У самой окраины, недалеко от колонны, неожиданно раздался взрыв. В клубах дыма и пыли разваливалось на части здание фабрики. Толпа с конвоирами отхлынула в сторону, прижалась к заборам.

В этот момент калитка одного из дворов, скрытая в кустах сирени, открылась, невидимая рука схватила за платье одну из девушек и рванула ее к себе. Калитка тут же стремительно захлопнулась, и девушка, трясясь от страха и неизвестности, увидела перед собой невысокую худую женщину с добрыми печальными глазами, полными слез. Она сожалеюще качала черноволосой головой, готовая разрыдаться. Девушка инстинктивно прильнула к ней, как к матери.

— Тише, родимая, — прошептала женщина, — ради бога, тише. Пойдем скорее в хату.

— Кто вы? — придя в себя, спросила девушка, когда они очутились в маленькой полутемной комнатушке.

— Да кто же… Видишь, женщина. Анастасией зовут. Не бойся, спрячу тебя на чердаке, заложу сеном. Не отдам иродам…

Девушка разрыдалась. Ей все еще не верилось, что она спасена.

— Тебя-то как величать? — спросила Анастасия.

— Марией.

— Ты еврейка?

— Да, — прошептала Мария.

— А ты не бойся, — успокоила ее хозяйка. — Спрячу надежно — и знать никто не будет.

Целый месяц прожила Мария в этом домике. И постепенно кое-кто из соседей стал догадываться о том, что Анастасия кого-то скрывает. Держать здесь девушку стало опасно. И тогда ее отправили в Казатин, к знакомым Анастасии, и посоветовали выдавать себя за немку. При содействии местной жительницы Анны Вегер, вошедшей в доверие к немцам, Мария устроилась на работу в немецкую фирму и вскоре приобрела документы на имя фольксдейче Марии Розен. Фирма называлась «Макс Тубе» — по имени владельца.

Вегер рекомендовала Марию хозяину фирмы как дочь местных немцев.

— Ее родителей, — объяснила Вегер, — арестовало НКВД. Мария воспитывалась в детском доме. И вот теперь, бедняжка, вынуждена скитаться. Девушка в совершенстве владеет немецким языком. И сами видите, — лукаво добавила Вегер, — какая она красавица. Согласитесь, господин Тубе, что будет крайне нежелательно, если благородная арийская кровь, воплощенная богом в таком прелестном создании, зачахнет.

Тубе, питавший слабость к хорошеньким девушкам, заинтересовался Марией. Хотел было навести о ней справки в Житомирском СД, но Анна Вегер отсоветовала:

— Зачем это, господин Тубе? Лишние хлопоты. Мария же еще совсем ребенок, ей недавно минуло семнадцать. Да и у вас могут появиться конкуренты…

Так в управлении фирмы «Макс Тубе» стала переводчицей новая сотрудница — фольксдейче Мария Розен. Помимо основной работы Тубе давал Марии поручения по хозяйству, посылал на рынок.

Мария ненавидела гитлеровцев. Ей хотелось мстить им за расстрелянных родителей. И в то же время она очень боялась Тубе, который стремился приблизить ее к себе, выяснить ее настроения. Чувствуя это, Мария делалась замкнутой, дичилась.

В конце 1942 года фирма «Макс Тубе» переехала в Житомир. Тубе взял Марию с собой, и постепенно она втянулась в навязанную ей жизненными обстоятельствами роль. Мария по-прежнему страдала, вспоминая погибших родителей, но не знала, что она может сделать, чтобы отомстить гитлеровцам за их злодеяния. И продолжала ходить на работу, пунктуально выполнять все распоряжения владельца фирмы.

Все, казалось бы, вошло в свое русло. И вдруг — этот парень…

Сорвав листик сирени, Мария задумчиво мяла его длинными тонкими пальцами. Может быть, незнакомец просто разыграл ее? И не подойдет больше к ней?