– Погоди, ты.... Какой отель, Тими?

– Не помню.... У меня там, где-то записано.... Наверно.....

У Тими погибли жена и двое сыновей, десяти и четырнадцати лет. Семилетняя дочь чудом осталась жива. Накануне вечером она подвернула лодыжку, и мать наотрез отказалась взять её на лыжню. Ребёнок остался с няней.

– Хоть убейте, - проговорил Чарли, - не верю я в такие случайности.

– И правильно делаешь. Значит, будешь предельно осторожным. Ты всё, что у меня осталось, сынок.

– Коварен сукин сын, не подкопаешься. Всё продумывает, или продумывают, до мелочей. И всё под несчастные случаи попадает, копы тоже хороши, только руками разводят. Эх, знать бы, что за нелюдь детей убивает, голыми руками задушил бы.
– Сергей был в ярости, - всё это, кого хочешь, выведет из себя, и меня, признаться, окончательно достало. Джон, Тими в таком состоянии, что толку от него мало. Ты и Чарли поедете с ним. Забираете девочку, и, слышите, даже няня не должна знать ваших планов. Охрана привезёт гробы с телами. Как ни горестно, но я сам организую похороны, один. Вы всем говорите, что вылетаете следующим рейсом, сразу же за гробами. Для всех: вы летите домой в Нью-Йорк, до которого так и не доберётесь. Я же сделаю вид, что потрясён вашим долгим отсутствием, начну розыск. Кто бы они ни были, они знают каждый наш шаг. А значит, тот, кто их информирует, доложит, что вы исчезли. Ваш самолёт потерпит крушение.

– Ну, здравствуйте! Опять трупы. О нашей семейке фильмы ужасов можно будет снимать. Одни мертвецы.

– Вот тут ты ошибаешься, ваших тел, к сожалению, не найдут. Горы, знаете ли, снег кругом, вот обломки и занесёт, трудно отыскать будет, а если ещё и в расщелину угодите, совсем исчезнете бесследно.

– Нормально.... Умереть в расцвете лет я, вообще-то, не согласен. Что-то вы перегнули палку, дядя Серж. Страсти-то, какие!

– Вот и я считаю, что тебе жить да жить. Ваш самолёт благополучно пересечёт границу Швейцарии и приземлится в Германии, в аэропорту города Франкфурта-на-Майне. Там вас встретит мой друг по службе в Афганистане, Христиан Руппель, он брат Российского консула, хотя сам уже давно живёт в Германии. Оттуда автобусом или же поездом доедете до Москвы. Визы для въезда в Германию и Россию будут ждать вас при выходе из самолёта. Пилота придётся прихватить с собой. Он, по легенде, тоже труп, а трупы не могут вернуться домой.

– Очуметь. Я как агент 007, весь законсперированый.

– В Москве вас встретят. Христиан сообщит мне, каким рейсом груз отправлен, а я дальше по цепочке.

– А как же ты, Серж? Ты останешься совсем один.

– Знаю. Но я воевал, а вы нет. У меня хоть какие-то навыки выживания сохранились, да и вообще, я же русский, а мы народ упрямый и, главное, живучий. Нас, как помнится, триста лет татаро-монголы завоевывали, четыре года фашисты убивали, а мы ничего, выжили.

– А сам нас к немцам отправляешь. Ну, ты даёшь, дядя Серж.

– Немцы и фашисты - не одно и то же, сынок. Историю знать надо.

– Там, в России, твоя женщина, это к ней мы едем? Я помню, дядя Майкл что-то рассказывал, о вашей большой любви.

– Жена. Моя жена, Джон, и мой сын Сашка.

– Какой сын? Серж, насколько мне известно, у тебя не было детей. Опять тайны, как же всё это надоело!

– Это долгая история, Джон. Когда всё закончится, если останусь жив, обязательно расскажу.

– Подожду, я терпеливый. Жаль, что Майкл не знал, он всегда переживал, что у тебя нет наследников.

– Он знал, Джон, и взял с меня слово, что до поры я никому об этом не расскажу. Оказывается, наш старик был провидцем. И, слава Богу, а то мой Сашка мог одним из первых погибнуть. Прости, что говорю так, но он у меня единственный, как сейчас у тебя Чарли.

– Так, значит, в Майами был твой сын, а не сын друга?

– Да.

– И они рано или поздно докопаются до этого, - Чарли оставался в своём репертуаре.

– Могут, - согласно кивнул Сергей, - вот там, вдали, когда вы будете в относительной безопасности, позаботьтесь о нём и о ней.

– Мог бы и не говорить, - обижено засопел Джон.

Весь придуманный Сергеем план прошёл, как по маслу, но одного они не учли, что копы могут вновь заинтересоваться им. Как только прошла информация о гибели самолёта, ему тут же предъявили обвинение и вновь посадили в следственный изолятор. Две недели его допрашивали по четыре часа подряд, но, как ни старались, не смогли обвинить в гибели родственников Майкла. Так как он после их смерти не получил ни гроша, нотариусы с ног сбились, разыскивая хоть каких-нибудь дальних родственников, которые смогут вступить в право наследования. Сергей стойко пережил тяготы тюремной жизни, но то, что несколько человек из рода Фристоунов живы, так и не сказал. Его отпустили поздно вечером. Поймав такси, он добрался до виллы Майкла, скинул грязную, пропахшую потом и тюремной грязью одежду, принял горячую ванну и, наконец-то нормально побрился. Кухарка приготовила ужин и после того, как он поел, отпросилась на два дня. Не успел он открыть на следующее утро глаза, как охранник на воротах доложил о прибытии гостей.

– И кого принесло в такую рань?
– потягиваясь в постели, сонным голосом поинтересовался Сергей.

– Копы, сэр.

– Что, опять? Спроси, есть ли у них ордер?

– Есть, сэр.

– Тогда пропусти, один хрен прорвутся, - Сергей нехотя вылез из постели, накинул халат и прошёл в ванную комнату. На то, чтоб почистить зубы и привести себя в порядок времени не было, сейчас эти псы уже нагрянут. Только он спустился по лестнице, как в дверь позвонили.

– Прошу, господа, проходите, будьте как дома..... Что привело вас на этот раз? Опять кого нибудь убили?