— Глупости! Я пекусь о вашем благополучии, — чинно сказал Лури. По всему было видно, что ему польстила ревность Аргуса. — Вы совершенно неприспособленны к жизни в дикой природе, а этот мальчик умеет разжигать огонь, ставить силки и стрелять из лука. Он будет нас защищать и добывать еду. А ещё он прекрасный травник. Моя лапа почти не болит благодаря его перевязке. С ним мы сможем передвигаться по лесам и меньше заходить в селения. Это сэкономит нам десять жизней.

Инто зарделся. Ещё никогда он не слышал о себе столько лестных слов.

— Ты его так расхваливаешь, что я чувствую себя безруким, безногим и безголовым, — Аргус фыркнул. — И почему ты раскрыл нашу тайну ещё и юной леди?

— Я знаю таких, как она. Чародеям не важно, тёмные мы или светлые, им главное — помочь исполнить наши желания, так ведь, Фэйми?

Девочка нервно мяла подол платья.

— Вы никому не хотите зла, поэтому я и выбрала вас.

— А что тебе с этого будет? — нахмурился Инто. — Не верю, что ты просто так нам помогаешь.

— Раз уж мы не совсем обычные люди, можешь рассказать, — подбодрил девочку Лури.

Фэйми потёрла нос, вздохнула и поделилась с ребятами своей историей.

— Видишь, Инто, она совершенно безобидна. Теперь ты согласен пойти к капищу? — спросил лис.

— А ей обязательно идти с нами? — мальчик покосился на Фэйми.

— В пути любая помощь пригодится, а она многое может рассказать о нынешнем мире, в отличие от тебя.

Инто помрачнел, но возражать не стал. Лури ещё долго разглагольствовал. Объяснял, как нужно себя вести, чтобы не попасться белым волшебникам, описывал предстоящий путь и расспрашивал Фэйми о том, каким стало королевство за годы его долгого сна.

Потом все стали думать, как добраться до храма. У Фэйми при себе имелась приличная сумма денег в один серебряный леврант, которого вполне могло хватить на дорогу для четверых. Но сначала предстояло добраться до деревни и найти тех, кто согласился бы их подвезти. Фэйми на время исчезла, сказав, что узнает, есть ли в селении проезжие торговцы, и какую плату они возьмут за свои услуги. Как только она скрылась в овальном проходе, Инто начал шептать Аргусу, что черновласка затеяла что-то плохое. Наверняка она расскажет о них иномирцам и заманит в ловушку. Аргус ему не поверил, а лис до кучи начал потешаться над вчерашним рассказом и высмеивать суеверных горцев.

— А если глаза у вас не того цвета уродятся, вы их выдавливаете? Или прижигаете калёным железом и вставляете внутрь белые камушки, чтобы видеть только свет?

Инто посмотрел на куст белладонны с чёрными бусинками ягод, к которым уже потянулся Аргус, и с трудом заставил себя сказать, что они ядовиты. Мерзкая мысль закопошилась в нём, будто червь, но Инто задушил её и постарался унять злость. Ему захотелось, чтобы Лури страдал, потеряв хозяина. От этого мимолётного порыва макушка зачесалась, а лицо стало красным.

— И что, вы правда верите в горных богов? — не унимался Лури. — Они появлялись хоть раз? Может, камни шатали, или вы видели, как с горы Лоа вам предки руками машут?

Инто сжал пальцы в кулаки, готовясь выпалить гневный ответ, но его опередил Аргус.

— Лури, видишь вот эту ветку? — мягко спросил он.

— Вижу, хозяин, а что с ней не так?

— Посмотри внимательно. Мне кажется, она удобная. На ней легко будет завязать верёвку и повесить какого-нибудь брехливого лиса, если он немедленно не захлопнет свою пасть.

Аргус сказал это с улыбкой, но смерил фамильяра таким убийственно-тяжёлым взглядом, что тот поджал хвост и немедленно скрылся в кустах. У Инто отлегло от сердца.

— Не обращай внимания, — Аргус похлопал его по плечу. — Такой уж он есть. Когда молчит — чучело-чучелом, а как начнёт брехать — настоящий шакал. Мои предки не очень-то занимались его воспитанием.

— У меня тоже бывают плохие мысли, — вздохнул Инто. — Вот бы у меня были такие же волосы, как у тебя…

— Я не хочу тебя обидеть, мой мальчик. Но я тоже не всегда думаю о хорошем. Все мы боремся со злом внутри себя. И блондины, и брюнеты, и рыжие. Какие угодно, хоть с водорослями на голове.

— Я не очень-то тебя понимаю, — признался Инто. — По-твоему, все мыслят одинаково?

Аргус пожал плечами.

— Люди — не шахматные фигуры, чтобы играть только на одной стороне. Цвета в нас смешиваются, но одному попадает больше молока, а другому чёрной желчи. Если ты всю жизнь считал мир белым, а тебе сказали, что он бесцветный, в это сложно поверить. Но я к чему веду — не сторонись так Фэйми. Она ведь ничего плохого тебе не сделала, а ты её обижаешь.

— Это пока не сделала. То, что она не говорит гадостей, как Лури, не значит, что она о них не думает.