С момента моего появления в замке прошло три недели, и у меня уже сложилось четкое расписание: подъем, разминка, легкий завтрак, растопка кузни и наведение порядка в ней к приходу мастера Дарина, затем занятия на мечах с бароном, обед и весь оставшийся день работа в кузне.

Нужно сказать, что учитель из барона оказался плохой, все-таки старость брала свое. Некогда крепкий и сильный рыцарь сейчас с трудом мог показывать мне какие-либо приемы, а уж вступать со мной в спарринг ему было вовсе не под силу. Мои крестьянские удары наотмашь просто выбивали у него из рук тренировочный меч.

Мне приходилось все время вести бой с собственной тенью, так как больше было не с кем, ведь все население замка состояло из двух стариков, двух женщин и гнома. Женщины, кстати, после того как я стал наследником, относились ко мне по-разному: Марта восприняла это как дар Единого, а Герда увидела в этом покушение на ее привилегии как любовницы барона. Ведь если барон умрет, она все потеряет. Так что хоть в открытую она мне улыбалась, за моей спиной постоянно твердила, что я какой-то странный – сплю в кузне вместо того, чтобы спать в доме, как все нормальные люди, не молюсь Единому Богу, не делаю рукой круг, отгоняя злых духов, умываюсь по пять раз в день и, страшно сказать, каждый день полностью моюсь.

На тему всего остального я особо не заморачивался, но одну молитву выучить пришлось, так как барон сказал, что тот, кто не молится, сразу попадает под подозрение как сообщник неназываемых. Теперь за общим ужином я прилежно молился перед едой, хотя на самом деле просто бормотал набор слов.

Если тренировки с бароном проходили у меня ни шатко ни валко, то мои дела как подмастерья шли в гору. Дарин, как и пообещал, гонял меня как проклятого, заставляя делать всю черную работу по кузне, да так, что каждое утро для меня было настоящим подвигом просто заставить себя подняться. Правда, я смог опять удивить своего учителя, когда в очередной раз продемонстрировал дедушкины знания о металле. Практики мне не хватало, но знаний было хоть отбавляй.

– Слушай, Макс, – обратился ко мне гном на прошлой неделе, – откуда ты все это знаешь? Я же вижу, что опыта у тебя никакого – ты даже по металлу не можешь ударить как следует. Я первый раз сталкиваюсь с тем, чтобы у кузнеца с полным отсутствием опыта были такие знания металла, техник его ковки и обработки.

– Тут все просто, – честно ответил я мастеру, к которому привязывался с каждым днем все больше, – дедушка у меня кузнец, и прадед был кузнецом, и его отец и дед были кузнецами, а также их отцы и деды. В общем, я и отец единственные в роду, кто не работает с металлом.

Гном недовольно потряс бородой:

– Непорядок это. Нельзя прерывать знания поколений. Я бы с удовольствием поговорил с твоим дедом, по тебе вижу, великой силы кузнец. Никогда не думал, что скажу такое про человека, но чувствую, с гномьим сердцем он был рожден. Так знать и понимать металл может только Подгорное племя.

– Понимаете, мастер Дарин, я не помню, где он и что с ним случилось, – ответил я, поддерживая свою легенду о потере памяти, – у меня только обрывки воспоминаний да знание кузнечного дела остались.

Гном промолчал, но теперь в свободное время выпытывал у меня все, что я знал о металле. Я рассказывал, что помнил, кроме современных техник и приемов металлургии, оставляя их в секрете. Иногда, если невозможно было что-то объяснить гному без раскрытия тайны, я делал смущенное лицо и говорил, что не помню. Но все равно гном был увлечен моими рассказами и все жадно впитывал в себя: было видно, что кое-что из того, что я рассказывал, являлось для него откровением.

Так прошли два месяца моей новой жизни, и когда начался последний месяц лета, называемый тут раднем, в замок пришла беда, круто изменившая как мою жизнь, так и жизнь в замке.

Тогда, в первый день недели, по заведенному порядку барон с Граном уехали на охоту. День прошел как обычно, и только к вечеру, когда барон уже должен был вернуться, все забеспокоились. Заволновался и я, так как не в обычае барона было слишком удаляться от замка, а уж тем более оставаться где-либо на ночь.

Когда барон не появился и после заката солнца, все забили тревогу. Я и гном собрались и отправились на поиски.

Барона и Грана мы нашли через два часа: маршрут охоты был нам известен, и барон всегда ездил только по нему. Повторяя его путь, мы наткнулись на лежащие тела. Оба были раздеты догола, в груди каждого торчал обломок стрелы – их оперения убийцы забрали с собой. Все выглядело как нападение разбойников, ограбивших беззащитных господ.

Сомнения внес Дарин, когда вырезал наконечник из тела верного слуги барона. Посмотрев на него, он сплюнул:

– Работа Фарна, лучшего кузнеца герцога.

Я спросил его:

– Может, поехать к королю, чтобы он наказал герцога, подославшего убийц?

Гном отрицательно покачал головой и выбросил наконечник.

– Толку-то. Стрела к убийцам могла попасть откуда угодно, а обвинить такого влиятельного человека несовершеннолетнему ребенку никто не позволит. Был бы ты на три года старше, мог бы вызвать его на дуэль – правда, тебя бы убили за несколько секунд. Даже если бы герцог не выставил против себя своего вассала, а сражался сам, то все равно твои шансы были бы невелики. В молодости он был лучшим дуэлянтом короля, оказывал ему услуги по устранению конкурентов. Я видел, как ты фехтуешь, скажу тебе откровенно: герцог скорее умрет от смеха, чем от твоего меча.