От начала бытия живёт уверенность: «оскорблять чувства простых людей грех не отмоленный! — и можно допустить, что оскорблять чувства и мысли больших людей дозволено без ограничений:

— У них жизнь хорошая, потерпят, не убудет! — что выпады масс подобны стрельбе горохом и ужесточают лихоимство верхов низы не догадываются.

— Душевные обиды верхов компенсируются материальными радостями из кармана стрелков горохом. Так понимать?

— Так. Лихо засадил!

Так и живут: ущемлённое большинство мечтает увидеть срамные органы на лбах богатых, а богатое меньшинство посмеивается мечтаниям неудачников:

— Мать-Природа не настолько глупа, чтобы херы на лбах отращивать, а если встречаются фантазёры, уверенные что силой науки и на лбу можно член отрастить их дело, пусть тешатся…

Как поступить с мечтой простых людей увидеть хер на лбу у ведущих по жизни? Указом запретить мечтания? Не получится: хотя желание и несбыточное, но сильное, неуничтожимое, а потому имеющее право существовать.

— Что-то вроде веры в лучшее житие?

Словарная бедность основной части людей, как правило, сопровождается и материальной нищетой, а потому без опаски заявляю:

— Материальная бедность порождает словесную нищету и не наоборот! — и следует выражение чувств:

— И когда эта блядская жизнь кончится!? — вопрос о кончине блядской жизни рождает следующий не проще:

— Ждёшь лучшую? — крик-вопрос окончания блядской жизни не означает желание индивида немедленно остановить пребывание в видимом мире, нет, вопрос из серии «риторических» приносит обманное облегчение.

Желание изменить жизнь к лучшему не покидает основную часть граждан до смертного часа, но на «смертном одре», если сил хватит сообразить — пустые мечтатели прозревают и «делают заявления печати»:

— Дураком был, болтунам доверялся…

Все разговоры богатых языком «об улучшении жизни трудящихся» во все времена, как правило, как закон, оканчивались «полной жопой». Эпитет «полная жопа» свежий, с новым смыслом, в старину под «полную жопа» помимо полноты обозначенной части человеческого тела ничего иного не подкладывали.

Граждане, бедные языком, проглотив очередную порцию вранья, пеняли говорунам и получали ответ:

— Просим пардону, наши ошибки-заблуждения искренние, бескорыстные, а не получилось оттого, что не те слова сеяли, не учли слабость ваших голов, кои далее чернозёма ни о чём ином думать не способны. Перевод на понятный язык выглядит так:

— Как были дураками — так остаётесь до сего дня без надежды поумнеть в будущем! — налицо очередной неурожай с учением, или «облом», как договорились определять благие начинания вышестоящих товарищей.

Третья причина, усадившая набивать текст примитивное любопытство: «насколько хорошо усвоил правила сбора слов в простые и понятные предложения, как учила старая, на три порядка выше нынешней, надёжная «совецкая» школа?»

Собиранию слов в предложения предаётся малая часть людей, их «писателями» называют. Это мужчин, а женщин, чтобы выделить на мужском фоне, не разобравшись, называли «писательницами».

Велик и могуч русский язык, но не менее велико и коварство!

Возьми в рассмотрение «писатель», устно и письменно ударь первую гласную и задумайся: «а кто я»?

Гуляет молва, будто первая женщина, начавшая забавляться сбором знакомых слов в предложения, совсем скоро разглядела коварство ударений в словах, бурно запротестовала против звания «пИсалка», и заменила на «писатель» Но этим не кончилось, а знавшие английский отказались от «писательниц» и перешли на «врителей».

Не читающие, но использующие книги как подставку под кастрюлю с горячими щами «чтобы клеёнку не испортить» уверены:

— Все книжки ложь, пиздёшь и провокация, а писатели, как один, пиздаболы! — что сценарии фильмецов еже вечерне волнующие умы зрителей не прорастают, как сорняки в поле, но создаются писателями — хулители литературы не догадываются.

В далёкие школьные времена сочинения писал под надзором учителя русского языка и литературы — ныне добрейшего и мудрого Петра Андреевича заменил Бес.

— Оставь тебя без присмотра такое наваляешь, что и пятеро учителей с правительственными наградами не разберутся!

Тогда казалось, что знания правильного обращения с родным языком нужны учителю, а мне достаточно умения шевелить языком.:

— Не зная русского языка говорить правильно не сможете! — дивился словам милейшего Петра Андреевича, но наставления слушал внимательно:

— Именительный, Родительный, Дательный, Винительный, Творительный, Предложный, а чтобы помнить падежи и не сбиваться помните шутку «Иван Родил Девчонку Велел Тащить Пелёнку».

Со школой понятно, школа грамоте обучала, но отчего и почему сегодня, когда всё кончено, напрягаюсь рассказать о прошлом с излишними подробностями, забывая великое «краткость мать таланта»? — с помощью компаньона изложу ниже.