Он мягко улыбается, и я понимаю, что счастье в папином сердце — это отражение моего.

Когда папа возвращается к управлению станцией, мы с Тео снова остаёмся одни. Я не могу удержаться:

— Я же тебе говорила.

— Ты говорила. Ты действительно мне говорила. Но мне нужно было увидеть самому, — он медленно трясет головой. — Я не могу поверить, что Пол догадался до всего этого.

— Я тоже. Когда мы вернёмся домой, нам придётся начинать всё сначала с Триадой, — потом я думаю о том, насколько беспринципен Конли, какому риску я прошу подвергнуться Тео. — Я знаю, что это опасно. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты не должен...

— Ты беспокоишься обо мне? — голос Тео прерывается на последнем слове. — Ты только что узнала, что они охотятся за тобой в нескольких измерениях, и ты пытаешься опекать меня.

"Мы все заботимся друг о друге", — хочу сказать я, но Тео уже поднялся на ноги и заключил меня в объятия.

— Прекрати это, ладно? — говорит он, крепко меня сжимая. — Это о тебе нужно заботиться. Не трать время на беспокойство обо мне.

Он отпускает меня и смущенно улыбается, что я вижу у него практически в первый раз. Прежде, чем я могу что-то сказать, кто-то входит в комнату. Я не помню этого парня, даже если я видела его вчера, но его комбинезон очень похож на комбинезон моего отца, и он ведёт себя так, как будто у него есть власть.

— Мисс Кейн, нам нужно, чтобы вы совершили погружение. Кому-то нужно спуститься и подобрать упавшую лебедку.

Мама говорила об этом утром: лебедка упала с одного из высоких кранов вчера вечером, не выдержав ветра. Теперь она на дне океана, на не совсем-ужасно-глубокой впадине, которую занимает Салация, но сильные течения, усугубленные штормом, могут сдвинуть её на более глубокую впадину неподалеку.

"Что именно я должна сделать? Погружение? Что это значит?"

Потом мои глаза расширяются, когда я понимаю, что погружение осуществляют на подводном судне. На субмарине.

"Я погружусь на субмарине?"

— Это двухместное судно, — говорит мужчина Тео. — Ваша биография говорит о том, что у вас тоже есть лицензия на управление. Хотите отправиться с ней? Принести пользу, раз уж вы здесь?

— Ага, — медленно говорит Тео. — Конечно. Да. Я очень хорошо... хм... управляю субмариной.

Мужчина недоуменно смотрит на нас, но говорит только:

— Причал четыре.

Потом он уходит, и тогда Тео поворачивается ко мне и губами произносит: "Вот дерьмо".

— Предполагается, что мы поведём субмарину? Нет. Ни за что.

— Я на самом деле тренировался на симуляторе по пути сюда. У Тео из этого измерения они стояли в очереди на компьютере....

— Тео, нет.

Он сморит на меня своим лучшим щенячьим взглядом — и поверьте мне, у него действительно хорошо получается, но наконец он говорит:

— Ты скучная.

— Мы не можем.

— Тогда что нам делать?

Я провожу рукой по своим влажным волосам.

— Мы... мы пойдём на причал четыре, и... — И что? Скажем, что с лодкой что-то не так? Они поймут это и обнаружат, что мы лжём. — Там мы позвоним моему отцу, и он пришлёт кого-нибудь другого.

Мы достаточно легко находим причал четыре. Субмарина оказывается не одной из огромных атомных субмарин, она маленькая и перегибистая, с яркими белыми стенками и гладким сенсорным экраном как у tPhone. За изогнутым прозрачным стеклом лежит бесконечная темно-синяя глубина.

— Ты только посмотри, — говорит Тео, изучая пульт управления. — Это прямо как симулятор. Я имею в виду, в точности.

— Тео...

Он пожимает плечами, но его лицо светится как у озорного мальчишки, как это часто у него бывает.

— Я играл в неё несколько часов по дороге сюда. Это лучше, чем любая игра, — Тео постукивает пальцами по спинке одного из сидений. — Не часто приходится играть в игры по-настоящему...

— Нет. Не-а. Ни за что.

— Ну же! Я знаю, что делаю!

— Потому что ты играл на симуляторе?

— Потому что я прошёл семь часов тренировок и потому что нам нужно проплыть всего полмили и вернуться. И потому что это будет совершенно, законно, по-настоящему потрясающе. В глубине души ты знаешь, что я говорю правду.

По-настоящему потрясающе, однако опасно, это не причина плыть на субмарине. Но что-то скрывается под энтузиазмом Тео, тоска, показывающая боль внутри.

Он столько для меня сделал во время этого путешествия. Рисковал жизнью, чтобы помочь моему отцу. И взамен он просит несколько минут радости. Это не так уж и много, правда?

— Если в любой момент ты начнёшь сомневаться в своих действиях, мы сразу же поворачиваем обратно, — говорю я своим самым строгим тоном. Но не могу удержаться от улыбки, когда Тео начинает отстукивать радостный ритм по спинке сидения.